Астаэлигина: Возвращение к жизни

Пролог

Утро было бы обычным, скучным и светлым, если бы не две фигуры в расшитых золотистыми нитями балахонах, стоящие над маленькой колыбелькой в бедняцком районе. Что они, в своих богатых одеждах, что колыбель, украшенная пусть и не так богато, но все же достаточно дорого, не соответствовали виду комнаты.

– Вы думаете это разумно? – спросила одна фигура другую. – У этой пары уже есть ребенок, да и их положение…

После этих слов он обвел рукой комнату, вновь обращая внимание на ветхие деревянные полы, вот-вот норовящие рухнуть под чьей-нибудь тяжестью, обшарпанные стены и старую мебель, что была хоть и моложе полов, но прочности ей это не добавляло.

– Эти люди преданы нам, а помощь в исправлении их положения… – в голосе другой фигуры послышалась глухая усмешка. – Укрепит это чувство. Родственная связь только усилит защиту – это настолько очевидно, что мне не нужно вам это объяснять.

Укол достиг своей цели. Туше.

– Да, – нехотя согласилась первая фигура, однако ее сомнения от этого согласия не развеялись. – Но правильное воспитание имеет куда больший эффект, чем настолько дальняя кровная связь с оболочкой. Я не уверен, что они смогут правильно влиять на нее, чтобы усыпить опять хотя бы на пару столетий.

– Преданы, а значит быстро учатся. Время есть, – вновь настоял на своем второй и направился к выходу из комнаты.

Первый лишь бросил еще один сомневающийся взгляд на колыбель, но ребенок там лишь спал. Такая тихая мирная и невинная. Она могла стать угрозой всему миру, но сейчас это просто дитя, которое нужно направить в правильную сторону, чтобы вместо опасности оно принесло лишь пользу. Последний взгляд – и он ушел.

Но стоило только послышаться скрипу лестницы под тяжелыми шагами двоих, а снизу раздаться нестройным лебезящим голосам, чью жизнь навсегда меняла эта маленькая девочка, как в комнату вновь кто–то зашел.

Это была женщина, чей муж сейчас внизу разговаривал с двумя господами в богатых одеждах. Женщина, которой надлежало теперь заботиться об этом ребенке так, как будто он был ее собственным, любить больше, чем свою родную дочь. Она, хоть и была известна на весь район как хитрая, уверенная в себе – та, с которой никто без нужды не станет затевать ссор, теперь растеряла свою уверенность и робко заглянула в колыбель.

В этот же момент девочка открыла свои глаза и открыто посмотрела на женщину. А та отшатнулась от колыбели, как от огня, попятилась назад, не разбирая дороги, выбежала в коридор, чтобы сбежать вниз по лестнице – туда где знакомые ей люди, но никак не могла спрятаться от взгляда этих пронзительно серых глаз, сверкающих, будто расплавленное серебро… Страх черной льдинкой поселился в ее сердце.

А девочка обвела взглядом колыбель изнутри, виднеющуюся ей часть комнаты, и вновь заснула.

Не прав был второй, говоря, что время еще есть, не прав был первый, сомневаясь, что эти люди смогут правильно воспитать девочку, чтобы не было беды…

Их беда уже случилась. И помешать ей никто не мог.