Астрономъ

Астрономъ

«АСТРОНОМЪ»

ИСХОД

Всем офицерам ГПУ - посвящается.

Ваша трудная и честная служба навсегда останется в наших сердцах.

«В годы революции, Гражданской войны, в тяжелые годы борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, в тяжелые послевоенные времена и в наши дни вы - всегда с честью выполняли свой святой долг: убивали, пытали и истязали мирных граждан в угоду великому Левиафану. Честь и хвала вам! Все боги Альтаира возрадовались, узрев ваши дела!

Арес».

Директор средней школы №13 города Чапаевска. Поликарп Андреевич Волощук удобно устроился в мягком кресле в своем прохладном кабинете на первом этаже школы. Поликарп Волощук был невысокого роста, плотное брюшко он всегда обтягивал широким кожаным ремнем, толстая шея директора – вечно потная и нечистая, поблескивала и переливалась под тусклым светом дешевой люстры. Он закурил папиросу, прищурив правый глаз от ударившего в него крепкого сизого дыма. День обещал быть хорошим и сытным. Во-первых, на обед из пищкоммунхоза должны были привезти жаренную картошку, со свиными котлетами и солеными огурцами. Поликарп Андреевич до глубины души любил картошку и котлеты, с легким ароматом огуречного рассола и тонкой полоской сморщенного, порой даже несвежего огурца. Во-вторых, Анна Арнольдовна (секретарша директора) обещала сделать ему долгожданный массаж простаты. Волощук несколько лет назад, будучи в санатории Наркомата просвещения, вычитал в одном научном журнале, что еженедельный массаж простаты гарантировано очищает внутренние органы, кожный покров и ногти от космической пыли и мусора. Автор статьи, как дважды два доказывал – каждый взрослый человек, по статистике, переносит за свою жизнь на себе несколько грамм пыли из далекого космоса. Это подтверждали анализы, сделанные космонавтами на борту МКС. Сама пыль не наносит никакого вреда, опасны споры и разрушенные осколки органических аминокислот, попавших на нее с осколков ядер комет. Вот такая органика крайне опасна. Ученый описывал случай, который произошел с одним красноармейцев по фамилии Каменев. Он нес службу у входа в Кремль. Стоял обычный июльский день. Солнце стояло в самом зените. На зубчатых стенах весело щебетали воробьи и синекрылые скворцы. Внезапно, легкий ветерок сдул несколько пылинок с золотого купола Успенского храма и понес их вниз. Одна из них попала на жирные волосы дьякона Федора, который под полой рясы который день выносил из собора серебряные подсвечники, кадила и прочую церковную утварь, представлявшую малейший коммерческий интерес. С тех пор как большевики объявили о том, что бога нет, а его заменил новый "страдалец" Иисус Христос, мало кто стал спорить с ними. Даже сами работники церквей, монастырей и соборов вдруг озадачились вопросом, который озвучил тов. Рабинович на съезде воинственных безбожников: «Роль пророка Моисея в революционной миссии еврейского народа в период раннего исхода из Житомира в Арзамас».

Дьякон почесался и побрел дальше, не обращая внимания на острый зуд, неожиданно возникший в районе анального отверстия. Но споры с темной планеты Каракас уже принялись ожесточенно разрушать ДНК дьякона, превращая оного в сказочное существо из мифов древних арабских сказочников. Когда Федор добрел до своей квартиры, которую снимал вместе с гражданкой Селезневой, он уже имел на руках пестрое, разноцветное оперение, тяжелый синеватый клюв и тонкие ноги с длинными когтями. Гражданка Селезнева категорически отказалась признать в этом гражданине дьякона Федора и вызвала наряд милиции. Ничего непонимающего служителя культа забрали на Лубянку, где несколько дней его с пристрастием допрашивал следователь Кораблев. Однако, в связи с тем, что споры полностью разрушили сознание дьякона, превратив Федора в наследника одного знатного, но обедневшего рода потомственных аптекарей с восточной части Каракаса, увы, языковые способности подследственного изменились настолько, что следователь смог едва расслышать птичий клекот и нечленораздельные звуки, с сильным восточным акцентом фармацевтов загадочной планеты.

Астроном устало потянулся и открыл слипшиеся веки. Первое, что он увидел спросонья, была каменная кладка из желтого ракушечника, обсыпанная бархатной волосатой мошонкой зеленой, спелой травы. Там же в траве, валялось несколько окурков от сигарет и оберток от поднадоевшей жевательной резинки «Ну, погоди!». В горле властвовала пустыня Атакама. Жара испепелила небо, а утренний поток раскаленного воздуха превратил язык в шершавую бархатную бумагу, из которой Астроном давным-давно вырезал ярких петухов и лошадей. Он перевернулся на спину, чувствуя, как кровь быстрым потоком устремляется к онемевшим от лежания неудобной позе пальцам. Астроном вытер потрескавшиеся рукавом рубашки и произнес одно единственное словно: «Здоров!». Через пять минут город вновь принял в свои жаркие объятия молодого мужчину лет тридцати, с бледным, но довольно красивым лицом, пустыми карими глазами, точеной фигурой, единственным недостатком которой был слишком высокий рост и крайне длинные руки. Три года назад его уволили из школы. Астроном не любил вспоминать о том неприятном дне. Директор Поликарп Андреевич Волощук вызвал его после окончания второго урока и, почесывая свое жирное брюхо, слезливо промолвил:

- Понимаете, любезный Сергей Сергеевич, Наркоматом просвещения принято решение об исключении из школьной программы курса астрономии.

Наш герой вздрогнул и уставился на аппетитный лиловый фурункул с толстым белым стержнем в центре, на толстой щеке директора.