Ателье "Измени свою судьбу"

Дзинь-дзинь-дзинь звенят колокольчики над входом, и Кевин морщится.

Противный звон бесит мужчину уже не первый день, но обилие клиентов и забывчивость не позволяют ему избавиться от подаренного другом аксессуара.

Между тем, звук сопровождал посетителей. В ателье вошли амбициозная дама средних лет и худая девочка лет 13 с двумя тощими рыжими косицами.

От вида этих двоих у Кевина сильнее разболелась голова, захотелось объявить обеденный перерыв и уйти в свою комнату. Но мужчина был бы плохим продавцом, если бы так поступил, и поэтому он изобразил на лице вежливое внимание и обратился к пришедшим с дежурным вопросом:

–Здравствуйте. Какую судьбу желаете?

Дама поставила перед собой девочку, крепко сжав длинными пальцами худые плечи.

–Нам нужна пачка примы… Можно пуанты или обычное платье, но именно прима-балерины. И лучше всего балетная пачка.

«Нам?» – Кевин с трудом удержал бровь, готовую взлететь вверх на месте и обернулся, разглядывая свой товар, за спиной продавца висела не одна балетная пачка, как, впрочем, и платье, и костюм. Вещей было достаточно. Но только одна принадлежала настоящей приме театра.

–Обязательно нужна одежда ведущей балерины?

–Разумеется. Вы за кого нас держите? Моей девочке нужно только все самое лучшее.

«Девочке ли?», – в очередной раз подумал, но не сказал вслух Кевин и потянулся к дальнему углу, где висело красное платье.

Платье досталось хозяину ателье от истинной примы. Девушка поменяла его на брючный костюм архитектора и осталась довольна обменом. А вот Кевину платье отчего-то не нравилось. Когда он брал в руки ткань, спина начинала болеть, словно на нее сыпались удары кнутом.

«Дрянная вещь, и покупательница неприятная. Одно к одному», – решил Кевин и стал упаковывать платье.

Между тем придирчивой даме наряд пришелся по душе, девочка смотрела без интереса, глаза у девочки были уставшими и немного испуганными.

–Будете оставлять свою вещь на продажу? – очередной дежурный вопрос.

–Зачем? Нет. – Дама демонстративно смотрит на часы, слегка стучит пальцами левой руки по плечу девочки. – Можно быстрее упаковывать? Мы спешим! Сколько с нас за наряд?

Кевин называет цену, дама лезет в сумочку, наконец, отпустив детские плечи. Девочка вздыхает облегченно. Дама выкладывает нужную сумму и начинает угрожать:

–Учтите, если вдруг мой ангел не будет блистать на сцене, я подам на вас и ваше заведение в суд… А если узнаю, что наряд принадлежал не приме – обращусь в полицию, и дело не спустят на тормозах, я знаю законы, у меня брат – капитан.

–Не волнуйтесь, ваша дочь обязательно станет примой, товар проверенный. Спасибо за покупку. Пожалуйста, перед использованием внимательно прочтите инструкцию, – говорит Кевин, но дама не слушает, она схватила покупку, вцепилась в плечо девочки и побежала по своим делам.

Кевин пересчитал деньги, понял, что дама отдала не всю сумму, но решил следом не бежать.

Он не такой мелочный, каким был лоточник Хуан в его детстве.

Да, старик мог удавиться за одну монетку, а торговал всего лишь перчатками с рук успешных дам и мужчин.

Кевин помнил, как долго копил и, наконец, скопил нужную сумму, пришел к лотку Хуана, а тот, пересчитал и сказал, что не хватает. Хотя монет было ровно нужное количество. От несправедливых слов старика маленький мальчик заплакал. И это видели все. И от понимания, что на него смотрят, Кевин плакал только сильнее. Он хотел сбежать от лотка. Но внезапно какой-то мужчина сжалился и доложил поверх денег мальчика несколько своих монет.

Тогда противный старик улыбнулся, взял чужие деньги и всучил мальчику совсем не те перчатки, на которые он смотрел…

Но что было делать? Кевин забрал неправильную пару. И не пожалел.
Каким бы мелочным не был Хуан, товар у него действительно был хорошим.

Дзинь-дзинь звенят колокольчики, и в ателье заходит монах:

–Космос покарает тебя, нечестивец! – обличительно басит мужчина, указывая на грудь Кевина.

Хозяин ателье кивает, конечно, покарает, других же дел у космоса нет, занят одним лишь наказанием грешников.

–Человек не в праве торговать судьбами. Все в руках звезд. Великие звездочеты говорили нам, не покупай одежду с чужого плеча, не меняй судьбы, начертанной на небесном своде.

Кевин снова кивает и посматривает на часы. Ежедневная обличительная проповедь должна длиться не более пяти минут, но, кажется, прошло уже намного больше, а монах все не умолкал.

Наконец, бас стих, и Кевин предложил другу выпить чашечку чая.

–О, Кевин, не забудь про две ложечки сахара. Кажется, я повредил связки, пока кричал на тебя, но ты же не обижаешься, друг? Это просто работа.

Кевин пожимает плечами, он привык. Конечно, ему хотелось бы, чтобы друг снова торговал рыболовными снастями, но он знает, как мало платил приятелю дядюшка Сэм… Да, по сравнению с тем заработком, зарплата проповедника-обличителя кажется более чем хорошей.

Друзья пьют чай, разговаривают. Кевин рассказывает Генри о том, что, наконец, продал красное платье.

–Как хорошо, больше не будешь страдать и прятать его в дальние углы.

Кевин хотел было согласиться, но внезапная боль в спине заставила его промолчать. Впрочем, для разговора Генри не нужен был собеседник, и он продолжил в одиночку рассуждать о платье и покупательницах.

***

Дзинь-дзинь-дзинь.

Кевин смотрит на дверь устало. После продажи платья его спина болит практически беспрерывно. Врач, к которому мужчина обратился за советом, сказал, что в тридцать пять лет это нормально. Выписал какие-то мази, назначил лечебную физкультуру. Кевин выполняет все рекомендации, но боль успокаивается едва-едва.

–Вы нас обманули! – перед лицом хозяина ателье оказывается то самое платье. На этот раз дама одна. И сжимает длинными пальцами наряд прима-балерины.

Уставшие глаза Кевина смотрят в яростные женские, и он тянется к кассе, чтобы вернуть деньги и выпроводить клиентку из магазина. Но та, видя действия мужчины, начинает кричать громче:

–Нет, подлец, так легко ты не отделаешься! Откупиться пытаешься?! Ты не знаешь, с кем связался! Я пойду в суд, я пойду в полицию, я к мэру пойду, если понадобится. Из-за него моя девочка, мой ангел, мой бриллиант сбежала за этим проходимцем, циркачом. Нет! Я так просто это не оставлю! Жди, за тобой придут, ты за все мне заплатишь!

Договорив, дама выскочила за дверь, а Кевин облегченно вздохнул, его спина, наконец, перестала болеть.

***

–Звезды все видят! Они знают, какое преступление ты совершил! – привычно обличает Кевина друг, а хозяин лавки думает про платье, девочку и даму.

«Наверняка, суд обязует выплатить компенсацию, может быть, даже назначит наказание, но какое? Недавно законы пересматривались, а я даже не удосужился их прочитать, какая невероятная глупость с моей стороны.

Впрочем, возможно, все не так серьезно, да и не вернется ли девочка домой к вечеру, нагулявшись за день?»

Кевин пьет чай, он беспокоится. А Генри кричит и кричит, наконец, замолкает и тоже берет чашку и делает крупный глоток.

***

Полицейский похож на огромного таракана, унылые рыжие усы, маленькие злые глаза, картавость, вечно шевелящиеся губы и руки.

Кевин не хотел идти в участок, но дама действительно написала заявление, и его вызвали для разбирательств.

–Кевин Грин, владелец ателье по замене судьбы, верно?

Мужчина кивает, полицейский заглядывает в отчет, что-то дописывает и смотрит на дверь, будто ожидая кого-то.

Кевин, проследив чужой взгляд, тоже смотрит в сторону выхода из комнаты. Он думает о том, кто еще должен присутствовать, если адвоката он нанимать не стал, а дата судебного разбирательства еще не была назначена.

Ответ оказывается прост.

В кабинет заходит покупательница, одетая в черное платье. Она по-прежнему зла, а голос у нее все такой же громкий и пронзительный:

–Агнесса Дак, явилась, чтобы дать показания и сделать заявление.

Полицейский смотрит на даму благосклонно и та начинает свою обличительную речь:

–Мы с доченькой купили у мистера платье, чтобы мой бриллиантик стала успешной балериной. Нам говорили, что товар качественный и принадлежал приме. Но это совершенно не так. После примерки Сара стала постоянно грезить о каком-то Арчи и плакать.

–Послушайте, если ваша девочка влюбилась, я в этом не виноват, – заметил Кевин, думая о том, что, на самом деле, все не так уж и страшно.

–Если бы она влюбилась в кого-то, кого знала, возможно. Но она толком не могла объяснить, кто такой этот Арчи, хотя весь день о нем говорила. Она плакала, рассказывала, какой он прекрасный. Но, кто он, откуда не говорила. Потому что не знала! – Дама сорвалась на крик. – Она влюбилась в этого проклятого Арчи из-за вашего платья.

«Плохо дело», – понял Кевин, но решил попробовать защититься:

–Сочувствую. Это издержки старых вещей. В инструкции к покупке ясно написано, чужие вещи обязательно нужно стирать перед ноской, иначе велик риск подхватить остаточные сердечные привязанности предыдущего владельца.

–О сердечных привязанностях в инструкции не было ни слова! Что я должна была подумать? Что моя девочка, мой ангел, спятила? Что?!

–Что она влюбилась, вы могли дать ей успокоительных капель и отыскать этого Арчи.

–О, мы нашли Арчи. Этого нищего циркача, и он похитил мой бриллиант. А все из-за вас! Из-за вашего отвратительного платья и глупого магазина! – и дама заплакала.

Полицейский спросил, подтверждает ли Кевин факт продажи, мужчина кивнул и поставил подпись на протянутом к нему протоколе. Но вслух заметил, что если проблема в Арчи, возможно стоило бы привлекать к ответственности его. Дама не ответила, Кевин пожал плечами и, получив разрешение, наконец, покинул кабинет.

Женщина за дверью продолжила демонстративно громко плакать.

***

Кевина еще несколько раз вызывали в участок и опрашивали, пока, наконец, не была назначена дата суда.

В этот день мужчина нервно улыбался. Обещание Генри быть рядом не внушало ему оптимизма, как и измененный кодекс, который он так и не удосужился прочитать.

Судьей была строгая дама чем-то неуловимо похожая на покупательницу и ее дочь.

«Плохой знак», – подумал Кевин, но постарался улыбнуться как можно более приветливо, и при этом вежливо.

Глаза судьи не потеплели, напротив подозрительно сощурились и внимательно осмотрели подсудимого.

Заседание суда Кевин запомнил урывками, в голове пульсировала боль, а вот голос, к сожалению, ему не отказал и говорил все, что мужчина думал.

–Продавали ли вы …?

–Да продавал. Но я не знал, что так будет. Ну, правда, я, что должен был ехать с ними и за них стирать вещь, которую они собирались использовать? Вот вы госпожа судья, вы же понимаете, что одежду, тем более, чужую перед ноской следует постирать?

–Молчать! Я не ношу чужую одежду, такое предположение оскорбительно! Предупреждаю, если вы снова выкажите неуважение к суду, будете оштрафованы. Подсудимый, отвечайте строго на вопросы суда!

–Конечно. Просто, я действительно не мог предположить, что эта прелестная дама, моя покупательница, не соблюдает прописные нормы гигиены. Но, звезды с гигиеной, чтение у нее в школе должно было быть. И в инструкции, и на этикетке ВЕЗДЕ было написано, что стирка ОБЯЗАТЕЛЬНА. Такими крупными буквами, что их и слепой смог бы прочитать.

–Он меня оскорбляет, этот человек снова меня оскорбляет, вы только его послушайте! – заголосила истица, а судья снова повысила голос:

–Молчать! Не перебивайте друг друга и отвечайте строго на мои вопросы. Кевин Грин, устно вами было сказано, что стирка перед ноской это обязательное условие?

–Не помню, – признается мужчина.

–Он врет! Он мне ничего об этом не говорил! – кричит дама.

–Истица, перестаньте кричать. Подсудимый, Агнесса Дак говорит правду, вы действительно не сообщили ей, что нужно…?

Кевин сглотнул и признался, что да не говорил. Ощущение было таким, словно он упал с обрыва и летит прямо вниз.

Что можно сделать, когда сделать нельзя ничего?

Что можно сделать, когда твой покупатель идиот, а не прав почему-то ты?

Кевин продолжил отвечать на вопросы, понимая, что ничем хорошим этот суд для него не кончится, штраф, может быть конфискация имущества или даже что-то еще более страшное.

***

«Закрытие магазина, конфискация имущества. Год работы на каменоломне», – Кевин слышал приговор, но не сразу осознал, что приговариваемый он сам.

В глубине души мужчине хотелось закричать, сбежать от полицейских ведущих его куда-то прочь из зала суда под конвоем, но он не мог. Ноги и руки, словно не подчинялись ему, будто он весь превратился в марионетку, которую тянут куда-то прочь за веревки, и она вынуждена подчиняться нитям и кукловодам, держащих их.

У дверей в суд он увидел под конвоем мальчика 14 лет, кто-то окликнул подростка, назвав Арчибальдом. И тут Кевин вспомнил двадцатилетнюю прима-балерину. Могла ли она любить Арчи? Правильно ли суд осудил его?

Кевин хотел закричать об этом, но заметивший его заминку конвоир, поторапливая, ткнул мужчину кулаком под ребра. Бывший владелец ателье закашлялся, но снова пошел прочь от здания суда, опасаясь новых ударов.

В толпе на улице проповедовал Генри, он обличал всех подряд, и, конечно же, досталось и Кевину. Закончив говорить, монах подбежал к мужчине и спросил, все ли хорошо. И тут бывший хозяин ателье не выдержал:

–Иди ты к звездам, Генри, со своей службой и дружбой! Меня осудили! Я не вино…

Кевин не успел договорить, а монах спросить, на какой срок и за что, слишком быстро бывшего владельца ателье запихнули в машину и куда-то повезли.

***

«Даже не верится, что в наш просвещённый век возможно такое варварство», думал Кевин разбивая породу. Рядом с ним и другими осужденными, находились надсмотрщики, вооруженные кнутами. Время от времени, когда охранникам казалось, что кто-то работает недостаточно усердно, они стегали живых людей, словно какой-то скот.

Кевин старался работать хорошо, ему не хотелось получить удар.

Но, даже работая на износ, мужчина не смог избежать наказания. Охраннику не понравился брошенный в его сторону взгляд, и вот на спину опускается удар, и от боли Кевин падает на землю.

***

Дзинь-дзинь-дзинь звенят колокольчики.

«Ужасный звук», – думает Кевин и поднимает голову с рук, на которых она лежала. У мужчины болит спина и немного кружится голова.

К стойке подходит покупательница, и почему-то Кевину не нравится ее лицо.

«Неприятная дамочка».

–Здравствуйте, – первой здоровается женщина, и Кевин нехотя приветствует покупательницу в ответ.

Дама продолжает говорить, видя, что продавец не спешит предлагать товары:

–Мне нужно платье балерины...

Боль усиливается, Кевин борется с мигренью, когда уточняет заказ:

–Для себя или для дочки?

–Для дочки.

–Сожалею, у нас нет подобных товаров, – Кевин не знает, почему врет, но когда он произносит эти слова, боль как будто становится капельку меньше.

Между тем женщина смотрит за спину продавца и видит среди одежды балетные пачки:

–Как нет?! Вон же висят!

–Это не бальное, – из последних сил пытается настоять на своем Кевин.

Дама начинает злиться:

–Послушайте, у меня брат работает в полиции, я могу тут все прикрыть по одному заявлению. Вы, что не хотите больше работать?

-Хорошо, сейчас упакую.

Кевин идет в дальний угол и снимает с вешалки красное платье.

Дама придирчиво следит за упаковкой, иногда постукивая длинными пальцами по столу продавца.

–Сколько с меня? – спрашивает, когда видит, что Кевин закончил.

–Вам бесплатно, подарок от заведения, только, пожалуйста, перед тем как одеть дочь в это платье, постирайте его.

–Ну, разумеется. Вы что считаете меня идиоткой?

–Конечно, нет, мадам, конечно, нет.