Атлант

Атлант

Любые несовпадения с реальными людьми  и событиями случайны и не намеренны.

автор

Возможно, это было и раньше, было именно с ним, только из-за него, но впервые он заметил это далёкой осенью 1982 года. Заметил, но тогда так ничего и не понял. И ещё очень долго не понимал, потом…

А тогда в восемьдесят втором стоял вполне обычный, в меру дождливый, но достаточно тёплый ноябрь. Он учился в восьмом классе. Нормально учился, по крайней мере, троек в этой четверти не предвиделось. Даже поучаствовал в городских олимпиадах по химии и черчению. Поэтому в школе он был на хорошем счету, тем более, что ни в мелких, ни в крупных пакостях замечен не был. С комсомольской организацией (тогда это называлось общественной жизнью) тоже был полный порядок. Он был членом редколлегии, рисовал шикарные рисунки в стенгазетах. Не боялся при этом «замахнуться даже на обоих наших так сказать» Ильичей. И вполне успешно. Занимался всяким оформительством даже во время летней школьной практики, что было гораздо приятнее общепринятой трудовой повинности в колхозе, откуда одноклассники вернулись злые, голодные, грязные и сопливые. А ему вот повезло, он в это время уже отдыхал по профсоюзной путёвке в солнечном Сочи.

Да и во всём остальном его жизнь была вполне устроенной, благополучной, спокойной и даже правильной, как и вся советская действительность вокруг него. Это за границами нашей великой державы постоянно что-то происходило, что-то плохое. Там воевали то на Фолклендах, то в Ливане, там бесчинствовала мафия, там угнетали негров и трудящихся, травили народ Тайленолом, там постоянно падали самолёты… А у нас было тихо и хорошо, страна претворяла в жизнь решения очередного эпохального съезда, совершала трудовые подвиги, выполняя и перевыполняя пятилетние планы, а уровень жизни неуклонно повышался. Во всяком случае, из газет, телевизора и радио тогда можно было узнать только об этом… Ну а слухи? А слухи и анекдоты про Леонида Ильича и Чапаева, как им сказал школьный военрук, сочиняли в ЦРУ наши непримиримые идейные, а главное, «вероятные» противники. Можно ли было их воспринимать серьёзно пятнадцатилетнему пареньку, с младенчества пропитывавшемуся коммунистическими идеями? Ведь вокруг действительно было ХОРОШО. Да, в магазинах не было колбасы, но холодильниках у всех его знакомых она почему-то не переводилась. Да, на обычную зарплату нереально было купить машину, но, тем не менее, на улицах, обильно украшенных партийными лозунгами, не иссякал сверкающий, гудящий поток Жигулей и Волг. Да, где-то уже был Афганистан, вроде бы было и военное положение в Польше, но это же не у нас, это всё где-то там, где-то далеко…

А он, как положено, хорошо учился, хотя в принципе мог бы и лучше. Он принимал активное участие в жизни коллектива (куда же от этого деться?), вёл себя почти примерно, а в этом учебном году, наверное, и совсем примерно. В нормальной человеческой жизни (в смысле с друзьями) был такой же порядок, стабильность и добрососедство. Они уже редко играли в футбол, почти не обменивались моделями машинок, зато больше говорили про девчонок, «Машину времени», Флойдов и Пёплов. Они переписывали друг у друга безбожно шипящие кассеты, брали и давали почитать дефицитные книги (тогда любая интересная книга была дефицитной) и редкие журналы с фантастикой.

Выпивал он (если можно так назвать пару-тройку рюмок) только по праздникам и дням рождения, что тогда было таким же естественным и родным, как комсомольские собрания и коммунистические субботники. Ещё он, в отличие от большинства одноклассников, не курил – вредно. И родители его были прямо-таки идеальными – у него были и велосипед, и кубик Рубика, и подписка на «Технику молодежи», и магнитофон «Весна», и японская куртка, и даже джинсы «Райфл»!

И вот на фоне этой изобильной, правильной, размеренной и спокойной жизни (тогда никто и не поверил бы, что очень скоро её назовут «Застоем») он вдруг обнаружил, что устал, страшно устал. Устал так, как будто тащил на плечах тяжкий, непомерный груз… Он пока ещё не знал, что так оно и было…

Итак, осенью восемьдесят второго он стал с трудом просыпаться по утрам и приходить из школы совершенно разбитым. Он просто валился с ног. Он засыпал, нет, в буквальном смысле отключался ещё до программы «Время», не дождавшись нового фильма по второй программе. Он почти перестал общаться с друзьями. А однажды в начале ноября ему приснился совсем уж сумасшедший сон. Он увидел… кого бы вы думали? Будду! Может, позднее это и стало модным, но только не тогда! Вспомните, было самое начало восьмидесятых! Президенты ещё не выстаивали пасхальную службу под наблюдением телекамер, транслирующих это сакральное таинство всей стране. Впрочем, у нас тогда и не было президентов. Бога кстати тоже не было, не говоря уж о Будде. Ну, может быть, немножко летающих тарелок…

Будда из его сна сидел в окружении множества учеников, среди которых каким-то образом затесался и наш герой. Будда соответственно источал потоки света и вселенской любви. Будда собирался сказать или сделать что-то чрезвычайно важное. Все собравшиеся почтительно ждали этого события. Наконец Будда взял нежный цветочный лепесток, поднял его перед собой и отпустил. Выскользнув из пальцев просветлённого учителя, лепесток плавно и изящно спланировал к его стопам. Будда прислонил открытую ладонь к уху, закрыл глаза и стал к прислушиваться. Долго прислушиваться. Через полчаса один из учеников не выдержал:

- Что ты делаешь, о возлюбленный учитель?

- Я слушаю…

Ещё через полчаса нетерпеливый ученик решился на следующий вопрос:

- Что же ты слушаешь, возлюбленный учитель?