Атлас. Грибы.

Мир Атласа.

Грибы.

Агата боялась ходить на кухню. Еще больше ее пугала мысль, что когда-нибудь придется на ней работать. Там толстые румяные тетки с ошпаренными руками, все громыхает, свистит тонко самовар, а в углу рубит топором свиные и говяжьи туши мясник Колек. Обрезь и кости он перемалывает в фарш на массивной мясорубке, а совсем уж негодные отходы выкидывает в окно трехглазой дворняге Мартишке. Кухонный закуток замыкает огромная горячая плита с полыхающей печью. Однажды, когда Агате было всего лет шесть, кто-то легкой рукой свернул с этой плиты цинковую посудину с кипятком, который обварил малышке половину лица, навсегда лишив правого глаза. От шока она почти забыла тот день, ярким воспоминанием отпечатался в памяти только собственный крик и жуткая боль, раздирающая стальными пальцами голову.
Так и росла дочь кухарки на хоздворе у кухни, боясь заходить в это место, причинившее когда-то столько боли. На ее лице, словно Инь и Янь, поселились две личности — миловидная левая сторона с голубым глазом и копной светлых волос, и ужасающий лик обваренной в детстве правой стороны — слепая заросшая глазница с буграми скомканной кожи, редкие волосья, скупо покрывающие оголенную половину черепа. Сосватать ее было уже нельзя, детвора из прислуги прозвала девочку Страшилой, вот и играла она в хоздворе с собакой Мартишкой и ее щенятами-мутантами, с завистью наблюдая за новыми нарядами красивой пани Кристины. Весь нехитрый быт поместья разнообразили только приезды Патриарха и какого-нибудь из баронов-соседей. Изредка на хоздворе еще появлялись странствующие дервиши да пилигримы, развлекающие местный люд рассказами о далеких странах. Впрочем, не всегда их визиты оканчивались хорошо — намедни как раз одного такого бродягу по имени Олав запороли до смерти за ересь.
А началось все с грибного супа. Грибы вообще-то растут повсюду, но тут что-то на них выдался неурожай. А пани Ядвига, супруга хозяина, страстно возжелала грибного супа, будучи на поносях. Подобные желания у нее появлялись пять раз на дню — то ей яблочный пирог захочется, то каши конопляной, теперь вот, гля, грибной бульон. А где ж эти грибы найти, если дождя уже неделю как нет? Вот и думай.
— Агата! Где ты там, золотце мое?
— Я здесь, мама!
Мать вышла из полыхающей жаром кухни, обмахиваясь тряпкой.
— Уфф.. Ну и накочегарили опять, ироды. Слушай, доченька, сходи-ка ты в лес. Только далеко не уходи, до Збруньского моста и обратно. За тракт не ходи. Поищи грибы эти треклятые, а то нам эта вша всю голову выест.
Агата хихикнула. Ох и остра мамаша на язык! Как бы не оттяпали.
— Хорошо, мам.
— Вот, корзинку возьми. Давай бегом только! И далеко в лес не заходи, по опушке только до моста, понятно?
— Понятно, понятно. Я мигом!

Грибы бывают разные. Трутовики кушать нельзя, они когтистой массой покрывают стволы деревьев. Круглые дождевики есть можно, но негоже маленькой девочке за ними ходить — растут они в глубоком лесу, ростом бывают с дом, и начинают драться, если отрезать от них кусочек. Еще есть грибы на тонкой ножке, или с пятнистой шляпкой — эти тоже есть нельзя, хотя вон Жданек на днях хвалился, что ел мухомор и ничего ему не стало, только разговаривать странно начал. Брешет небось. А вот шляпочные или сумчатые кушать можно, да и растут они как раз не так далеко. Нужно найти хоть один, а тут уже и целая полянка рядом будет, спрятавшись под кустом. Главное — гриб заговорить. Не все ж грибы обычные. Иногда умные попадаются, вот с ними говорить надобно, пока ножичком под корень подрезаешь. А то обидятся и под мох спрячутся.
В месяц май или щерпень лучше всего по грибы ходить, а щас-то где их искать, окаянных? Липец же на дворе, да и дождя неделю как не видно. Ну да и ладно, главное поискать, а ищущий да найдет, так пан Новак говорит всегда.
Агата дошла до яблоневого сада, учтиво поздоровавшись со сторожем Всецлавом. Тот угостил ее румяным яблоком, и девочка весело шагала к опушке леса, размахивая корзинкой да похрустывая вкусным плодом.
В ее наивной девичьей фантазии она представала не Страшилой с изуродованным лицом, а красивой пани-баронессой или даже графиней в многослойном пеньковом платье, одетом поверх мягкого нижнего белья из настоящего льна. А с кем должна быть обручена такая красавица? Правильно, ни с кем иным, как с паном Клеменом! Агата горестно вздохнула. Мечты, мечты.. Пан Клемен даже и не взглянет на нее, на Страшилу.
Давеча пан Клемен обучался верховой езде на своем исполинском жеребце Габриэле, и пшикнул на Агату, которая как раз шла через хоздвор с коромыслом из колодца. Эх, Клемен-Клемен! Зачем тебе эта высохшая вобла Рута из соседнего поместья? Она ведь дура набитая! Ни ума, ни воспитания, одно хорошенькое личико! Хм.. Агата опять горестно потерла коросту на лице.
Вот уже и мост почти. Каменный полукруг вздымается над искрящейся речкой. Но нам туда не надо. Нам в лес.
— Дедушка леший, именем Перста Огненного, прошу, дай мне полянку грибную, убереги от морока да от напастей лесных, — Агата осенила себя Перстом и вошла в лесную чащу.
С духами так-то нельзя беседу вести, а то пан Исаак, Патриарх, покарает за ересь, как того сказочника. Но пока не слышит — можно.
Лес-то наш ух какой-то красавец! Его и называют Танцующим. Деревья на опушке вполне себе обыкновенные, но чем глубже, тем сильнее становится заметна происходящая с ними странная метаморфоза — стволы сосен причудливо сгинаются в северную сторону, словно действительно танцуя под аккорды беззвучной музыки. Говорят, если пролезть в такое дерево, то можно избавиться от любого недуга. Ерунда, Агата уже пробовала — уродство так и осталось с ней.
Еще на окраине Танцующего леса живет ведьма, но ее можно не опасаться. Далеко она отсюда, да и дура, каких свет не видывал. Скорее даже не ведьма, а знахарка. Колек к ней ходил не так давно, лечил вылезшую на лбу наподобие рога круглую шишку. Бабка шишку срезала, травки поприкладывала, но предупредила, что шишки будут выскакивать впредь. Радиоактивное уродство типа, ага. После этого к мяснику прилепилось обидное прозвище Мутант. Уродов в поместье не жаловали, рожденных с шестью пальцами или еще какой деформацией топили в речке. Совсем уж страхолюдин отдавали в Инквизицию на опыты.
Агата за этими размышлениями сама и не заметила, как забрела в глубокую чащу. Стволы деревьев здесь были совсем уж кривые. И тихо совсем, только хрустит что-то сзади. Хрустит??
Она резко оглянулась. Позади застыл на месте пан волк. Только не обычный, о четырёх лапах, а здоровый такой оборотень, стоящий на задних конечностях и фамильярно опершийся локтем о дерево. На серой скатанной шерсти смешно топорщился дырявый сюртук, а из оскаленной пасти капала слюна.
— Ухх, какааая ссстрасссная! Девоссска, ты засссем одна в лесссу гуляесссь?
— ААА!!! — завизжала Агата и бросилась бежать.
Волк вздохнул, вытер слюни грязным носовым платком и одним неуловимо быстрым прыжком покрыл половину разделяющего их расстояния. Девочка бежала в панике, перепрыгивая с одного древесного корня на другой и рискуя подвернуть ногу в любой момент. Нырнула в узкий проход под поваленным заросшим мхом деревом и поползла по едва заметной звериной тропе. Позади волк с пыхтением втискивал свое грузное тело в тесное пространство.
— Девоссска, не убегай, я всссе равно тебя сссьем, — скучающим тоном сказал он.
— Пан волк, пожалуйста, не надо! — взвизгнула она, глядя в ловушку, в которую сама себя загнала. Тупик замыкала крутая груда валежника. Хотя теоретически на нее можно взобраться..
Волк зарычал, выдохнул из легких весь воздух и наконец пролез под дерево. Его стальные серые глаза хищно глядели на мелькающую впереди девичью попку. Агата оглянулась, ойкнула испуганно и полезла вверх по наваленному беспорядочно валежнику. Руки проваливались меж веток, сдираясь до крови о жёсткую кору, но девочка не замечала боли, карабкаясь наверх, хватаясь за выступы и торчащие полусгнившие корни, подтягиваясь и вновь карабкаясь. Волк выбрался из прохода и лез следом за ней. Его пасть уже щелкала метрах в трех позади.
— Девоссска, хоть ты и страсссная, но я тебя снасссала поимею, а потом закусссу тобой. У меня так давно не было зенсссины..
Он едва не схватил ее за пятку. Агата дернулась вперед, а потом внезапно рухнула вниз, провалившись в груде трухи. Вокруг мелькнул калейдоскоп веток и хвои, и она больно ударилась обо что-то, на секунду потеряв сознание. Пришла в себя сразу же, удивившись стрекоту недовольных голосов совсем рядом.
— Это что еще такое??
— Дамочка, мы вас в гости не звали! Кыш отсюда!
— Смотрите, народ, еще кто-то лезет!
Агата огляделась. Она лежала в полусумрачной пещере, освещенной тусклым светом грибов на увитых корнями стенах. А разговаривали.. Разговаривали эти самые грибы! Причем их голоса раздавались у нее прямо в голове!
— Вы кто такая, мадмуазель? — вопросил ближайший гриб — толстый трутовик размером с человеческую голову. На его веерообразной шляпке вырисовывались смутные очертания лица.
— Я.. Я Агата.
— Приятно познакомиться, Яков. Я тут типа самый главный. Чем обязаны вашему визиту?
— Девоссска! — раздалось сверху волчье шипение, и потолок обрушился повторно.
В облаке обломков, веток и древесной трухи пан волк рухнул около Агаты, едва не раздавив пана Якова. Грибы вновь недовольно заворчали.
— Да что они себе позволяют?
— Проходной двор какой-то.. Вы как хотите, а я прорастаю отсюда.
Волк отряхнул со шкуры опилки и счастливо улыбнулся Агате. Она забилась в угол пещеры.
— Но вот и всссе, девоссска! Добегаласссь..
— Постойте, уважаемый! — повелительно рявкнул пан Яков, — предупреждаю вас, что юная леди находится у меня в гостях!
— А ты кто есссе такой? — недоуменно уставился на него волк.
— А я хозяин данной жилплощади! Покиньте территорию немедленно!
Пан волк моргнул, потер глаза, а потом расхохотался лающим смехом.
— Ой уморааа! Сего только в этом Танцуюсссем лесссу не встретисссь! Грибы говорясссие!
— Предупреждаю последний раз, пан волк!
— Да посссел ты в заднисссу!
Оборотень клацнул челюстью и прыгнул на Агату. Ну как прыгнул.. Повис посредине прыжка, перехваченный метнувшимся из стены узловатым корнем.
— Правильно, так его! — завопили грибы.
Волк захрипел, отдирая от шеи корень. Тут же второй, и третий, и четвертый отросток растения обхватили его с разных сторон и принялись неумолимо сдавливать в железных тисках. Под торжествующие крики обитателей пещеры он тоскливо заскулил в последний раз. И издох.
— С-с-спасибо вам.. — пробормотала Агата, дрожа от шока.
— Да ничего особо сложного, мадмуазель.
— Ч-что такое мадмуазель?
— Хм-м.. А, мы же в Новой Польше! Ну это как пани. Извиняюсь, я просто прорастаю каждый раз в разных частях света, путаюсь постоянно в языках. Хорошо хоть общаюсь телепатически, а то вообще бы сложно было. Недавно тут на Фиджи пророс, представляете? Черт его знает, как туда занесло.. Одна пустыня радиоактивная, вымахал мутантом аж под десять метров, пока меня краб-переросток не сожрал. А вы откуда будете?
— Я местная, — Агата вроде немного успокоилась, но все никак не могла отвести взгляда от трупа пана волка.
— Дайте угадаю. С поместья пана Новака, верно?
— А вы откуда знаете?
— Прорастал там пару раз. И вас я, кажется, видел, и матушку вашу. Как там Колек поживает? Шишку со лба убрал?
— Да, к знахарке ходил.
— Ну что ж, тогда передавайте всем привет, — гриб недвусмысленно намекал, что Агате пора и честь знать, — нам тут еще крышу после вас чинить..
— Да-да, конечно. До свидания. Спасибо вам большое!
— Да не за что, — подмигнул Яков.
Девочку подсадил корень, и она выбралась наружу. Уже смеркалось. Начинался дождь, и она услышала радостные возгласы грибов из пещеры. Агата укуталась в платье и и принялась спускаться вниз по валежнику, держа путь домой.