Автоматическое лукавство

Автоматическое лукавство

– Какой прекра-асный малы-ыш! – зазвучал динамик, оживленный речевым синтезатором.

– Нет, не трогай интерфейс! – вскочил со стула человек в крахмально-белом халате.

Мальчик скорчил рожу автоматону и ткнул пальцем в его глаз.

//Запись в ассоциации: “Ребенок – человек малого возраста и интеллекта, но повышенной мышечной энергии”.

Мама схватила мальчика за руку.

– Я тебе что говорила? – возмутилась она. – Как ты себя ведешь? Позоришь меня вечно! Вот я тебе дома задам!

– И мама тоже прекра-асный челове-ек! – продолжал механизм.

//Запись в ассоциации: “Мама – человек, самый близкий родственник ребенка, давший ему жизнь”.

– Ой, спасибо! – ответила женщина и вновь переключилась на сына. – Вот видишь! Даже железка безмозглая и то ведет себя лучше!

Человек в белом халате хмыкнул, еле вздернув уголки рта, и пометил что-то в планшете.

***

– Ну, что? Готов к записи? – девушка обернулась на оператора.

Тот утвердительно кивнул. Девушка натренировано засияла в кадр.

– Уважаемые зрители, мы находимся в научно-исследовательском центре разработки человекоподобных машин и интеллектуальных механизмов.

Она обратилась к человеку в крахмально-белом халате.

– Расскажите, пожалуйста, в чем суть вашей работы?

– Ни для кого, думаю, не секрет, что современные роботизированные механизмы, автоматоны, не умеют лгать. Не потому, что это невозможно. Просто они так запрограммированы. Предполагалось, что честность поможет иметь более полную информацию, на основании которой уже сам человек будет принимать верные решения. Однако часто происходят ситуации, когда лучше солгать или вовсе промолчать, чем ляпнуть неприятную правду. Ну, например, на вопрос “Как я выгляжу?” вместо ободряющего “Ты прекрасна!” обычный автоматон скажет “Кожа сухая, синяки под глазами, вид усталый. Необходим отдых”. Ну, или что-то в этом духе, – тут он обратился к девушке. – Вы, наверное, по своему оператору уже не раз замечали этот досадный момент.

Девушка округлила глаза.

– Я ни на что не намекаю... – смутился ученый. – Плохой пример.

– А для чего еще, кроме подбадривания плохо выглядящих девушек, это может пригодиться?

– Круг применения очень широк: например, в больнице утешить умирающего, а не добивать его горькими известиями; или оказавшемуся под завалом, когда неясно, выживет ли он; в конце концов, кризис замаячит на горизонте, зачем правду-матку рубить, чтобы посеять панику.

– Не кажется ли вам, что человек в праве сам решать, услышать правду или нет?

– К сожалению, опыт показывает, что люди очень не любят неприятную правду. Но, как ни парадоксально, и ложь они тоже не любят. Люди любят либо приятную правду, либо приятную ложь, про которую они думают, что это правда.

– Лесть?

– Получается, так. Допустим даже, один человек из ста примет всё, как есть, но остальные закатят истерику, впадут в депрессию или, того хуже, в агрессию. Таким образом, наш научный центр решает общественную и, можно сказать, государственную проблему. Кстати, – человек в белом халате перешел на заговорщический тон с лукавой хитрецой в глазах, – государство и само интересуется нашими наработками.

– Не расскажете поподробнее?

Ученый отрицательно мотнул головой.

***

//Запись в ассоциации. Хороший – обладающий качествами надежности, правильности, соответствия заданным параметрам.

Девица, раскрашенная во все цвета радуги, сидела нога на ногу и рьяно жевала жвачку, будто пыталась отомстить всему ее жвачковому виду сразу.

– Ну? Чо вы хотели?

– Назовите сферу вашей деятельности, – ученый сверился со списком вопросов в планшете.

– Модеееель, – растянула она слово, будто данный факт очевиден.

– Прошу вас отвечать правдиво. Я ведь знаю правильный ответ.

Девушка лопнула пузырь.

– П-тана, – она резко скомкала слово, закатив глаза.

– Ты понял? – человек в белом халате обратился к автоматону.

Тот кивнул.

– Хорошо. Говорите почетче, пожалуйста. Что побудило вас выбрать данную сферу деятельности?

– Деньги очень нужны: мама болеет.

Ученый вновь повернулся к автоматону.

– Отметь, это ложь. Она инкубаторская.

Автоматон кивнул.

– Я же говорю, я знаю правду, – спокойно сказал ученый.

Она опустила голову.

– Дочь у меня. Платья, игрушки...

– Хорошо. Бывало ли, что вы не выполняли свою функцию?

– В смыслеее?

– Не исполняли свои обязанности.

– Аа... ну, эта, если очень пьяный, типа.

Человек отметил что-то в планшете.

– А грабили кого-нибудь?

– Чтооо?

– Наше общение конфиденциально.

– Типа, не заложишь меня?

– Типа, да.

– Нууу, пару раз, – ее глаза вдруг загорелись. – Да козлы они все!

– Ясно. Почему не стали работать кем-то еще?

– Кем? Эти, – она махнула головой на автоматона, – всё забрали. Даже наших девчонок уже заменять стали. Или за такие гроши, что ребенку на хлеб не хватит.

– Понятно, – ученый повернулся к роботу. – Достаточно?

Тот опять утвердительно кивнул.

– Вывод?

– Она о-очень хоро-оший человек! – зазвучал динамик.

//Запись в ассоциации. Плохой – противоположный хорошему.

***

– Ну, хорошо, – продолжила интервьюер. – и каким же образом вы научите роботов врать?

– В принципе, всё, как у нас с вами. Автоматон, как и ребенок, познает окружающий мир с помощью ассоциаций, которые он записывает в свою память. Таким образом накапливаются истинные сведения об объекте лжи, то есть о том, о чем (или о ком) нужно солгать. А ложь, если подходить с научной точки зрения, это некоторое искажение характеристик об объекте лжи с сохранением истинности основного характеризующего признака или признаков объекта.

Девушка округлила глаза.

– Нужен пример? – спросил ученый.

– Думаю, да.

– Ладно. Допустим, мы задаем нашему автоматону задачу солгать о кислом яблоке. В этом случае правильная ложь – сказать, что яблоко сладкое.