Бабка

Бабка

Рита загорает под майским солнцем: вредное, зараза, но зато пристает сразу... Меланин... Внизу шумят, внизу, прямо под ней, под балконом, кто-то с кем-то ругается, кто-то (упертый, скотина) в третий раз жмет в домофон, ездят машины, а ей ни до кого нет дела, ей и одной хорошо, без них...

Хорошо бы сегодня позвонил Стас.

Эта мысль так негармонично врезается в тихое, умиротворенное болотце ее бездумья, что она даже морщит нос и тут же испуганно смотрит в зеркало: да нет, все в порядке, вроде не облезает...

Этого еще не хватало.

Ей, в общем-то, нравится Стас. Но (но!) не более того.

Стас красивый. Смуглый, темненький, голубые глаза с карим родимым пятнышком: говорит, из-за этого пятнышка на него нельзя навести порчу... У Стаса очень обаятельная улыбка, и еще он так сладко целуется в шейку, так слаааадко-сладко, так слааадко-сладко...

Но влюбляться? Ну уж нет! К чему?..

Отчего же ей захотелось, чтобы он позвонил сегодня? Рита некоторое время думает над этим и наконец решает, что всему виною погода: такая хорошая погода, такое яркое солнце, к чему сидеть дома в такой хороший день...

Рита тоже красивая и знает это.

Стройные ножки, тугая попка, аккуратная грудь – все в меру, все пропорционально и гармонично, еще немного – и было бы пошло, но это «немного», эта невидимая, едва заметная грань не перейдена, а значит Рита – это самое то, то, что нужно, верх тонкого вкуса и изящества...

Иногда, закрывшись на ключ, она рассматривает себя в зеркало, примеряет разные интересные штучки – и, за редчайшим исключением, остается довольна увиденным.

Глотнув минералки, Рита лениво выползает с балкона в комнату, накидывает белый махровый халат, в котором она почти Венера, и собирается выйти в туалет...

Но не выходит, и сердце у нее падает.

В кухне опять шоркается бабка.

И что же тут такие тонкие стены, да кто же строит дома с такими стенами, да расстреливать их надо, таких строителей...

Рита слышит, как бабка шаркает своими драными тапками по линолеуму, дребезжит посудой, включает и выключает воду... Рита слышит, как бабка бормочет что-то, смеется, но не разбирает – что, хотя изо всех сил напрягает слух, потом бабка заводит молитву и бубнит долго, минут пять, потом опять дребезжит посудой, включает и выключает воду и наконец уходит.

Рита опускается на пол и кусает длинные, холеные ногти. Ей страшно.

За две недели, что она живет здесь, она натерпелась страху больше, чем за всю свою жизнь.

Но такая огромная комната, с балконом, в самом центре и за такие копейки... Постепенно Рита начинает жалеть, что польстилась на дешевизну.

Ей и раньше приходилось снимать жилье в других городах у престарелых бабулек, но все они были нормальными... Тихо смотрели свою «Санта-Барбару» по телику, вязали дурацкие беленькие салфеточки и самое худшее, что они могли сделать – это забыть свою вставную челюсть в стакане на ее туалетном столике.

Эта бабулька была другой. К тому же (и это Рите казалось самым странным) зубы у нее, кажется, были свои, белые, крепкие.

А еще у нее было явно не все в порядке с головой. Во всяком случае, Рите хотелось так думать.

Чокнутая бабка могла распевать по ночам молитвы, но когда Рита выходила в коридор, чтобы наорать на нее как следует, та чудесным образом замолкала, стоило же Рите вернуться к себе и лечь спать – начинала снова. Когда она пыталась поговорить с бабкой на эту тему днем, та делала вид, что не слышит или прикидывалась дурочкой: «Да что ты, доченька? Черт тебя заморочил...» Рита злилась, но поймать бабку за этим делом никак не могла, та обладала удивительной способностью замолкать при ее приближении. Еще она придерживалась какой-то совершенно сумасшедшей диеты, Рита иногда из любопытства заглядывала в ее кастрюли: какая-то трава, отвары, настои...

Выглядела она ужасно.

Всклокоченная, морщинистая, старая... Здесь Рита, впрочем, давала волю воображению: бабка ходила все время в платке, закутанная с головы до пят, и при всем желании она могла увидеть только лицо и руки.

Высохшие старушечьи лапки, покрытые пигментными пятнами, сморщенные, как цыплячья кожица... Риту тошнило от этих бабок, но снимать жилье у них было несравнимо дешевле, чем в гостиницах.

...Стас все-таки позвонил, вечером. Рита загадала: притащит на свидание букет белых роз – выйдет замуж.

Не вышло. Не только белых роз, но и вообще цветов принести он не додумался. Вечер прошел в дурном настроении, и даже поход в дорогое, недавно открывшееся кафе его не исправил.

Чтобы показать свое недовольство, она была непривычно холодна и даже не разрешила поцеловать себя на прощанье. Возможно, это было перегибание палки, она и сама чувствовала, что мальчик не заслужил такого обращения, но она почему-то и вправду расстроилась, даже странно...

На следующий день погода испортилась. И куда только подевалось вредное, но такое приставучее майское солнце, зарядил дождь, и на балкон Рита выходила теперь только курить: согласно давней, укоренившийся привычке в помещении она этого не делала никогда.