Бабки из тролейбуса

Бабки из тролейбуса

Бабка из троллейбуса.

Это случилось летом. Я катался в троллейбусе. Делать было нечего, а студенческий проездной на летние месяцы я, как староста группы вполне мог себе продлевать в профкоме. Не только себе, конечно, но это детали. Так вот. Повторюсь. Стояло лето. Делать было решительно нечего. А когда мне делать нечего и нет никаких забот, встреч, походов и прочего на ближайшие пару дней, я иду кататься. На такси денег нет (откуда они у неработающего студента), так что этот вид транспорта отпадает. На электричку также финансы нужны, даже со студенческим билетом. На метро кататься не интересно. Только разве что на Филёвской линии, которая проходит по поверхности. Поэтому я ездил на наземном транспорте - автобусе или троллейбусе. Последний особенно любил. Тихая, не скоростная машина шла плавно, тормозила аккуратно и в салоне не воняло бензином.

Я любил два троллейбусных маршрута - 73 и 76. Главным образом за то, что они были длинные. Первый шел по всему Алтуфьевскому шоссе в сторону Ботанического сада, а второй - по всему Ярославскому шоссе до ВВЦ (тогдашнего ВДНХ). А второй – 76-й от Холмогорской улицы (почти у МКАДа), по Ярославскому шоссе и до того же ВВЦ. Сядешь этак на переднее сидение и смотришь вперед через панорамное лобовое стекло. В первую дверь тогда уже не заходили пассажиры (водитель просто не пускал по какой-то мне незнакомой причине), так что можно было кататься, бездумно глядя на дорогу перед собой. Что я и делал.

Тот летний вечер я также проводил на переднем сидении троллейбуса, идущего по маршруту №76. Уже давно стемнело и вдоль дороги горели фонари, освещая путь ровным желтым светом. За окном плыли темные громады зданий, окна в которых светились, как странные квадратные глаза, напоминая легендарного многоокого титана Аргуса. Редкие прохожие спешили по своим делам. Кто-то возвращался домой, некоторые выгуливали собак. Ехал троллейбус не спеша, плавно покачиваясь, словно убаюкивая. Мне и впрямь захотелось вдруг спать. Веки отяжелели, под них словно насыпали песка и глаза с неудержимой силой начали закрываться. Чтобы не заснуть - до конечной оставалось остановки три - я энергично помассировал себе уши. Поговаривали, что это старинный рецепт фронтовых разведчиков. Тем не менее, помогло. Сонливость на время покинула меня.

Троллейбус притормозил на очередной остановке и в салон вошла старушка. Я заприметил ее еще у остановочного павильона. Обычная старушенция такая лет семидесяти на вид. Вот только в лице ее что-то нездоровое. То ли слишком широко открытые глаза, то ли слишком большой для обычного человека рот. Все это на круглом лице бабки выглядело неестественно-отталкивающим. Я оглянулся, чтобы посмотреть куда старуха сядет. Она сразу вызвала во мне какое-то внутреннее негативное ощущение. Бабка прошла довольно бодрым для ее возраста шагом в конец салона и плюхнулась на сиденье. Надо сказать, что в троллейбусе кроме меня, старухи и молоденькой девушки больше пассажиров не было. Я задержал взгляд на девице (ладная такая) и отвернулся. Правда, в глаза бросилось то, что объект моего внимания абсолютно не отреагировал на мой интерес. Девушка сидела немного неестественно прямо и смотрела перед собой каким-то остановившимся взглядом. Проехали еще одну остановку, как вдруг я слышу за спиной странное шлепанье.

Шлеп, шлеп... Будто вода капает, только очень громко как-то. И еще жадное чавканье. Представляете, тишина (троллейбус, оказывается уже остановился, а я этого и не заметил!) и такие звуки, будто кто-то жрет что-то сочное и хрустящее!

И тут меня пронял страх с любопытством пополам. Я оглядываюсь и с ужасом вижу следующую картину: давешняя бабка держала за волосы девчонку и отклонив ее голову к стеклу впилась своей жертве в шею! При этом девица сидела также молча, мертво глядя перед собой!

- Твою мать! - вырвалось у меня.

Бабка, услышав реплику, оторвалась от трапезы и подняла на меня лицо. Безумные глазки без век, в обрамлении редких ресниц светились каким-то болезненным наслаждением. С подбородка стекала кровь. Старуха улыбнулась мне, раздвинув и без того большой рот в широкую, жуткую гримасу, открыв два ряда острых, не старушечьих, даже не человеческих зубов. А потом приложила к узким губам указательный палец свободной руки, словно бы говоря:

«-Тсс, парень, молчи лучше.»   

И вернулась к своему занятию. Я, мягко говоря, опешил. Да что говорить – я охренел. Представляете, ваш покорный слуга абсолютно не знал, что делать и решительно не понимал, что происходит! На моих глазах какая-то тварь в образе старухи с жадностью пожирала человека. 

Я не заметил, как троллейбус остановился. Позади меня раздался звук открывающейся двери, которая отделяла кабину водителя от салона. Я собрался было повернуться и воззвать к помощи водителя. Я помнил, что за рулем сидел вполне себе здоровый дядька лет сорока-сорока пяти. Вдвоем мы бы вполне смогли ушатать любую тварь.

И тут над моим ухом раздался самый форменный бас:

- Что же вы, Инесса Никитична, поспешили. Ужин спугнете.

Я оглянулся и невольно вздрогнул. На меня смотрели круглые глаза без ресниц на круглом лице, обрамленном бесцветными кудряшками. Такие же как у старухи! Широкий рот растянулся в оскале, демонстрируя нечеловечески острые даже на вид зубы. Короткие толстые пальчики на дверной ручку подрагивали от нетерпения. Блин, когда успел смениться водила? Я не заметил этого момента!