Бабушка

Бабушка

    - Ну хоть на человека стала похожа. А то бледная вся была, замученная.
    - Загар - не признак здоровья.
    - А я и не про загар. Румянец, говорю, появился хоть. Улыбаешься. А то вся как колючка. Слова тебе не скажи.
    - Ладно, бабушка. Я поеду.
    - Может, останешься ещё на денёк-то. Поди, можно ещё, а? Подождут, сама же говорила.
    - Подождут, бабушка. Но в 7 утра на электричку...
    - Да и что же? Зато денёк ещё на воздухе? М? А как тут хорошо спится, высыпается, а? Твои слова! Оставайся!
    - Да-а, да-а. Ладно, невозможно же отказать тебе. Да и себе.
    - Ну вот и замечательно, вот и славно!
    И побежала почти! Вот откуда у неё сил столько, а? Я медленно поплелась в дом, стараясь каждой частичкой тела впитать в себя природу, ощутить, прочувствовать стопами каждый изгиб на земле. Впитать всю эту влажную свежесть буйно радующейся своему здоровью природы, которая не скупится и расточает себя везде и во всё. Берите, я только рада, - говорит она - я стану больше и дам ещё. Трогайте, чувствуйте, любите. Пусть будет радостно. Касайтесь всего. Я ублажу вашу тактильность. Вы только побудьте ещё, послушайте. И тогда у вас будут силы, и вы сможете.
    Действительно, мать природа. Никто иной, а мать.
    Отец был бы пустыней с огромным жёстким деревом, которая всё может и всегда держит спину прямо. Что бы ни случилось. И любые невзгоды рушатся сперва на эту пустыню, и она делает всё, чтобы они не дошли до всепитающей матери. До этого островка, центра, щедро дающего, всепринимающего.
    Это отрада отца, это отрада семьи. Это всё. Память, разум, мудрость. Прибежище для нас, избитых и потрёпанных. Она хранит наши слабости, она лечит наши раны. Она никому их не скажет. Она наша.
    Зачем ей это всё?
    Может быть, затем, чтобы быть? Была бы она без нас? Были бы мы без неё? Мы без неё - точно нет. А она без нас... Не знаю.
    Мы создаём проблемы сами, а не было бы нас, так... она бы преполнилась своей заботой, своими силами, и, наверное, они бы в ней зачахли, как перезревшие яблоки. И паразиты бы слетелись полакомиться пьяными плодами. Она должна давать, иначе яблоко станет перезревшим и пьяным, его надо съесть раньше, чтобы оно дало свою молодость и силу. Чтобы оно исполнило то, что должно.
    Мы нужны друг другу.
    Я зашла на веранду и упала на стул, лениво достала ноутбук и потихоньку погрузилась в дрёму. Между тем, над столом постепенно появлялись ароматы чая. Ягоды, фрукты, травки. Облепиха плясала свой оранжевый танец, крыжовник весело зеленел, затем неудобно краснел, и, наконец, в уверенной зрелости падал в чашку, довольный своей потехой. А я кричала, что мне нравится зелёный, дайте мне зелёный, как капитан. Я бы полетела в космос.
    Ой... Я раскрыла глаза. Бабушка улыбалась цветущей улыбкой.
    - Откуда у тебя столько сил, скажи мне?
    - Сил? О чём ты?
    - Я так спать хочу, а ты и там, и тут, и всё...
    - А ты не думай об этом. И будут силы.
    - Как это?
    - Знаешь, мне и в голову не приходит таких странных мыслей: откуда силы. Почему это им не быть!
    Счастливая - подумала я. Точно!
    - Бабушка, так ты счастливая! Я поняла, ты просто счастливая!
    - Я никогда в этом не сомневалась.
    Она выжидательно посмотрела на меня.
    - Нет, у меня всё в порядке. Но я всё время вынуждена себя за шкирку таскать.
    - Так не таскай.
    - А как же? Надо же всё делать.
    - Надо?
    - Надо.
    - Тогда делай.
    Выразительно пожав плечами и вздохнув, бабушка развернулась, собираясь уходить. Словно махнула на меня рукой.
    - Бабушка!
    - Да, милая.
    - Ну скажи мне что-то.
    - Тебе хочется выспаться? Так выспись. Хоть раз в жизни.
    - Некогда.
    - Ты просила совет. Это совет. Готова ты ему следовать?
    - Мне правда некогда.
    - Я не сомневаюсь.
    Она улыбнулась снова.
    - Всегда ты улыбаешься.
    Она улыбнулся ещё больше.
    - А что же не улыбаться? Я высыпаюсь.
    - Но ведь когда ты была молодой...
    - Я и сейчас молодая.
    - Прости...
    - Хе-хе, нет, не за что.
    Усмехнулась
    - Это просто заметка.
    И лучезарно улыбнулась, подёргав бровями.
    - Так и что же?
    - У тебя была очень бурная жизнь. Сколько помню, ты всё время была где-то на сцене, выступала с докладами, всё время поздно приезжала с вечеров.
    - Или под утро!
    - Или под утро! Ты меня должна понять! Что мне надо везде успеть. Где мне высыпаться?
    - Во-первых, что значит была? А во-вторых, вопрос в том, готова ли ты следовать моему совету?
    - Ну, у меня сейчас очень важное дело.
    - Всякое бывает. Вопрос остаётся тот же.
    - Я отвечу попозже, хорошо?
    - Конечно. Чем тебе помочь?
    - Ты и так помогаешь. Я...
    - Если захочешь, я тебе постелю здесь. Прекрасная погода. Я бы точно тут отдыхала на твоём месте.
    - Договорились! - я рассмеялась.
    Вот бабушка! Она делала всё для тебя. Только возьми. Даже руку протягивать не надо, хотя бы ладонь раскрой, и всё, что нужно, упадёт в неё само.
    Дрёму сняло как рукой. Мне легко работалось. Давно такого не было. Я даже осмелела и предложила перенести важные встречи хотя бы на день. И, на моё удивление, коллега обрадованно ответил, что перенёс бы всё дня на три.
    - А как же инвесторы?! - спросила я его.
    - Да ну их. Я так устал, сколько можно. Давай возьмём паузу и отдохнём пару дней, а потом на свежую голову всё обдумаем. В конце концов, это им выгодно давать нам деньги. Так что подождут. Может, мы им ещё откажем.
    Вот это было неожиданно. Ну, раз так, надо пользоваться предложением бабушки.
    И я спала. Где я только не спала. На веранде, в комнате, в гостиной, опять на веранде. Меня вырубало везде, где только можно. Даже на лавочке у крыльца. Я пребывала два дня в какой-то сладостной неге, в мире, где всё сонно и не спешит, где всего в изобилии, где ничего не надо ни тебе, ни от тебя, всё уже готово, надо только взять, а посуда уже помыта.
    Всё цветёт и пахнет, и бабушка словно царица в царстве жизни и радости, цветов и живности. И плющ ползёт от радости по дому, и кошка радуется своей собственной нагретой пушистости, такая славная, зевает солнце пред тобой. Такая тёплая, такая милая. А солнце нежно ласкает всю картину.
    Я проснулась под утро. В пятом часу. И почувствовала, что больше спать не хочу. Я вышла из дома и ощутила ясность. Усталости надоело держаться на моих плечах, и она, наконец, свалилась. Я легко ходила. Я больше не таскала своё тело. Наоборот, оно тащило меня, хотело двигаться, откуда-то взяли силы.
    Я слушала природу. В деревьях происходило какое-то невероятное буйство. Всё носилось, чирикало, ощущало друг друга, дёргало друг друга, хотело друг друга. И хотелось опустить ладонь в эту круговерть.
    Я вышла за ворота и пошла по деревенской дороге. Я чувствовала, что во мне теперь тоже есть силы. Жаль было только, что всё это иссякнет через пару дней. Только займусь обычными делами, и всё...
    "Надо?"
    Голос бабушки прозвучал в моей голове. И правда, неужели нет ничего другого. Почему я всё время делаю то, что делаю?
    Сперва работала ради денег. Потом денег стало достаточно. Теперь работаю, потому что ответственная. Ответственность мозг проела, добралась до плеч и тащит их вверх. У всех, кого я знаю, болят плечи, только коснись, а позвоночники искривлены от гор ответственности. Так и глядит на мир несвободный человек. Исподлобья, изподплечья.
    Но сейчас ответственность пала, и я чувствую в себе силы для подвига.