Бабушка Нюша

Бабушка Нюша

Мои родители поженились совсем юными, маме было всего семнадцать, а отцу восемнадцать лет. Благодаря столь раннему браку я росла в окружении молодых бабушек (самой младшей, маминой маме, было только тридцать пять, когда я появилась на свет) и еще вполне крепких прабабушек. В детстве приставку пра- я опускала, все они для меня были просто бабушками.

Эти женщины не только вырастили меня, но во многом сформировали мое мировоззрение. И мне хочется рассказать о них, отдать, хоть как-то, свой долг их памяти…

И начну я, пожалуй, с той бабушки, что была со мной меньше других и которую я знала хуже всех. Но которая с другой стороны, может быть, является для меня самой близкой и вот почему. Мне с детства говорили, что я похожа на отца, отец похож на деда, дед на свою мать. А матерью его и была прабабушка Нюша. На фотографиях, которые сохранились в семье, она такая старенькая, что и не поймешь, есть у нас какое-то сходство или нет. Но мне хочется верить, что есть. Мне хочется быть такой же сильной. Пусть хоть вполовину, пусть хоть в четверть ее силы.

Прабабушка Нюша родилась на юге Псковской области, там, где много озер, а почва суха и неплодородна. Издавна говорили в этих местах на особом наречии, имеющем много общего с белорусским. Воротившись после лета в деревне домой, я смешила родителей не только новыми словечками, но и выговором, совсем не похожим на городской язык. Камыш там называют тростой, мостки на озере плотом, а простоквашу – простокишей. Впрочем, рассказ не об этом.

Прабабушка Нюша родилась в 1901 г., а умерла, сразу скажу, в 2001, лишь немного не дожив до столетнего юбилея. Ее жизнь вместила весь XX век, прабабушка Нюша пережила три революции, две мировые войны, коллективизацию и перестройку. Мне бесконечно жаль, что знала я ее мало, о многом мне хотелось бы ее расспросить. Мой рассказ о ее жизни основывается на том, что мне сообщили бабушка и дедушка.

После смерти матери Нюша осталась жить с отцом, который вскоре снова женился. Судя по всему, семья была не из бедных, потому что в эпоху раскулачивания ее мачеха со сводной сестрой попали под репрессии и были высланы в Сибирь.

После женитьбы отца Нюша сама вскоре вышла замуж и тоже за вдовца, с двумя дочерьми. От него у нее было трое детей. Когда же он умер, она вышла замуж во второй раз. Это и был мой прадед Петя. Фамилия была его Царёв, и он воевал на I мировой войне. В деревне шутили, мол, царь за царя воевал. На той войне он остался без глаза, и потому воевать ему больше не пришлось.

От второго мужа бабушка Нюша родила четверых. Только одна девочка, Зиночка, родившаяся в 38-ом, умерла, а остальные ее дети выжили. Мой дед был последышем, он появился на свет в роковом 41-ом. Легко подсчитать, что прабабушке на тот момент было 40 лет. Но он был еще не самым последним, в 43-ем родился его брат Саша.

Прабабушка Нюша была немолода, когда родила моего деда, но ее муж был еще старше. Ему было уже за шестьдесят. Когда я думаю об этом сегодня с позиции взрослого человека, я впадаю в ступор. И понимаю, что очень плохо представляю себе, как они жили. Впрочем, прадед успел вырастить детей и умер только в 66-м году, да и то потому, что пьяным свалился с печки.

Наверное, из-за войны и всего сопутствующего дед до трех лет не ходил, только ползал. «Мамка, спаси, цыпленок меня задавит!» - кричал он, уползая от куриного птенчика. Этого цыпленка прабабушка Нюша вспоминала ему всю жизнь.

Жили, конечно, тяжело, голодно. «Народу за стол сядет что полк», - рассказывал дед. Ели из одной миски, делили не только кашу, картошку, но и суп: ты черпаешь от того края, а я с этого. А то, что это жидкость, дели не дели, отбывает одинаково, дети не понимали…

Деревня, в которой жила прабабушка Нюша, располагалась на берегу озера. Было там всего семь дворов. После войны власть начала сгонять народ в колхозы. Велено было бросать дом и переезжать в соседнюю деревню, на противоположном берегу. Делать нечего, собрали скарб, детей, погрузили на телегу и поехали.

Везли телегу быки. Стояла жара. Посреди пути быки вдруг свернули с дороги и зашли в озеро. Дети испугались и заплакали. «Не плачьте, не плачьте, - говорил им прадед Петя, - они попьют и пойдут дальше».

И так и вышло. Быки напились и вернулись на дорогу.

Что чувствовала прабабушка, покидая свой дом, отправляясь по чьей-то указке, с малыми детьми, на новое место?.. Не знаю. Но только думаю, вряд ли она была сильно рада.

Дом построили на горе, у самого озера. Большой, просторный. И стали жить по-прежнему.

Шло время, росли дети. При матери остался только Володя, мой дед. Почему так вышло, мне неизвестно. Но другие уехали, а он нет. Сначала привел в дом невестку, мою бабушку Валю, а потом построил дом рядом с материным. Тот самый синий, украшенный белыми кружевными наличниками, месяцем и солнцем под крышей, дом, где я проводила лето…

Но это было уже после, когда родился мой отец, они еще жили с прабабушкой или, как ее называла бабушка Валя, мамкой. Жили хорошо, дружно. Прабабушка всему научила невестку: как мыть младенца в бане, как что. «А так бы я и не знала», - говорила бабушка Валя. Она сама была в семье младшей.

Как все женщины в те годы, в два ребенкиных месяца, после закрытия больничного листа, бабушка Валя вышла на работу, на ферму. Отца оставили на свекровь. За то, что она сидела в няньках, колхоз платил десять рублей.

Прабабушка горазд жалела внучка, оравшего без мамкиной сиськи, тягала к себе на печку.

Городские внуки, приезжая, обижались: «Ты только своего царёныша любишь». А как ей было его не любить, если с самого начала он был при ней?

Вырастившая шестерых родных детей и двух падчериц, прабабушка привыкла к строгой экономии. Иначе было никак. Моя мать, которую отец привез из города знакомиться, рассказывала, как прабабушка делала ей замечание: «Дочуш, картошку-то толсто чистишь»… «И что ты там видишь», - удивлялась про себя моя мама. В те годы бабушка Нюша еще пела за праздничным столом песни, могла и стопочку выпить.