Баг

Баг

Когда-то давно, я частенько слышала фразу, "страх раскрывает истинную натуру человека". Люди трактовали её по-разному, но всегда приходили к общему знаменателю, особенно когда они сами испытывали истинный ужас. И вовсе неважно, чем он был вызван.

Нападением диких зверей, кровожадными набегами одних людей на других, безграничной и неконтролируемой природой...

Всегда были те, кто проявлял мужество, жертвуя собой, лишь бы спасти других. Были и такие, что под воздействием страха становились животными, жертвуя кем и чем угодно, чтобы спастись. А были и те, кто просто умирал не в силах сдвинуться с места.

Так мне говорил и тот человек, что вёл меня по ныне неузнаваемому месту, что я раньше считала домом. Человек с маленькой девочкой, руку которой он держал так крепко, что ещё чуть-чуть, и она бы не выдержала такого давления.

Казалось, что во всем городе уже совсем не осталось людей. Словно по щелчку, город, или вернее сказать мир обратился в руины. Словно мы с ним моргнули, оказавшись на полсотни лет впереди своего собственного времени.

Родной дом был опутан лозой, своим неспешным ростом пробившей стенку за стенкой, извивавшись и петляя вокруг, словно змея, паникующая при виде орлиной тени на земле.

Торговый центр напротив остался без окон и по большей части осыпался мелкой крошкой, обратившись в крупный стеклянный бархан.

Небоскрёб, возвышающийся над центром города сейчас и вовсе походил на свалившийся ствол, переломившийся пополам.

И лишь тёмные тени, медленно плывущие по земле напоминали нам о том, что всего тридцать минут назад всё было не так.

Голос человека, ведущего меня за собой дрожал и сбивался, как и его дыхание.
— Держись, М...а, — обрывочным шепотом отзывался его голос в моей голове, подобно сбойному радио, — мы обязательно доберёмся до ...ых и они до нас не доберутся! Я не позволю им по...ть тебя, как Ал...ю! Только не оборачивайся!

Существа, идущие за нами были близко. О чем бы он не говорил, и куда бы мы не направлялись, он по-настоящему не верил в реальность своих слов. Шорох конечностей, разносимый по всему району громогласным эхом, становился всё громче и чётче. Словно звук шестеренок бешеного часового механизма.

Человек, несущийся впереди меня испытывал ужас. Тот самый, давящий и неотвратимый, сковывающий. Даже несмотря на белую рябь в глазах от яркого пурпурного света с небес, скрывающего от меня его лицо. Лицо человека близкого, которого я знала с р...я.

— П...а! — Крик звучал лишь немногим громче настигающего нас шороха, но я была уверена, что он его слышал. — Они уже близко, п...ка! Мы не успеем!

И тогда я увидела этот самый взгляд. Взгляд человека, оценивающего себя на силу воли. Взгляд переполненный отчаянием.

Щелк. Щелк. Щелк. Механические приводы треног отбивающие свой хаотичный ритм звучали уже не позади нас, а сбоку, поравнявшись с нами.

Холодные, но изящные роботы на длинных тонких ногах постепенно опускали свой корпус на наш уровень. Их яркие красные линзы с неподдельным интересом смотрели на нас, пытаясь сфокусироваться.

Но стоило мне на секунду задуматься об их красоте, и вернуть взгляд к нему, как вдруг я увидела, что он уже всё решил. И взгляд этот, отнюдь, принадлежал не самоотверженному герою. Взгляд добычи, загоняемого прайдом львов. Знакомый взгляд.

Он побежал быстрее. Настолько быстро, что его уже не заботила судьба маленькой девочки. Он ослабил свою мёртвую хватку, словно случайно дав выскользнуть руке собственного ...ка.

Но я не могла просто остановиться. Стоило ему сделать это, как шорох механических ног позади нас моментально утих. Лишь одна из моих ног словно запнулась обо что-то, отчего шуршание неисправного радио в ушах стало таким громким, что ещё немного и я бы точно отключилась. Но у меня было ещё незаконченное дело.

Собрав все силы, что у меня только были, я в прыжок кое-как нагнала предателя, пронзив его голень одной из моих ног.

Простое действие, механически заложенное программой, как ни странно, и дало мне вспомнить, что то, что сейчас происходит не нормально.

Мы долго бежали с отцом и сестрой. А потом меня забрали. Дверь закрыли перед носом, отдав им. Вот откуда мне знаком этот взгляд, от которого не осталось ни следа. Он сделал это.

Мужчина корчился в агонии, задыхаясь в молитвах и крича что-то о прощении. В его глазах я смогла рассмотреть своё собственное отражение. Отражение холодного изящного робота, с прекрасным алым глазом.

Я в замешательстве обернулась. На земле лежала моя копия, над которой во всю работали роботы...

Болезненный щелчок где-то внутри головы заставил меня прийти в себя на мгновение. Страх, боль и отчаяние всё ещё остались где-то в глубине меня, но все они все равно уступали печали.

— Ме-ли-са, сестренку тоже... — выдавливала я из себя, проговаривая с тяжким трудом каждый слог. Но папа никак не ответил, продолжая шипеть от боли. — А-ли-си-я. Папочка, я-

Идеальна. Настолько, насколько будут и они. Великолепными, изящными роботами, с восхитительными алыми глазами...