Багряное Пламя

Глава 5

По всему известному миру люди молились разным богам и идолам: где-то духам леса или пустыни, в других местах – кровожадным богам войны или богиням плодородия. Здесь же, на самом краю заселенных земель, близ подножий древних гор Трора молились Смерти. Культ Темного Отца не отрицал веру в Антартеса, однако вместо Творца они почитали Смерть, как исконную силу, довлеющую над всем миром, а вернее, Отца-Смерть, представленного в их странной культуре хоть и безликим, но почему-то мужчиной. Тогда как весь мир задумывался над тем, кто сотворил Хвилею, небесное светило и Близнецов, людей, животных, горы и леса, культисты задумывались только над тем, как всё это должно умереть. Для них первична тьма, а не свет, попытка жизни выхватить у царства смерти несколько лишних мгновений, прежде чем погаснуть. Вся материя в этом мире – не более чем искра потухающего костра, и солнце и земля, в конце концов, перестанут существовать, уступив место бесконечной и всепоглощающей темноте небытия и Смерти. Какая-то логика была в их учении, но я никогда не увлекался даже верой в небесного защитника империи, казавшегося для большинства людей единственной существующей истиной, чего уж говорить про многочисленные культы, секты и пантеоны мелких богов, разбросанных по необъятным просторам самого древнего государства мира.

За время моего пребывания в Морхейме я успел получить достаточно сведений о тех людях, с которыми хотел встретиться, но знакомство с ними началось уже очень и  очень давно, еще со времен, когда я был младшим инквизитором в Приорате Стафероса. Что-то о местных служителях я узнал от Альвина и слуг, что-то – от Мелиссы, но в общем и целом никакой тайны здесь не было: молились Отцу почти так же открыто, как и Антартесу, и мне оставалось только гадать, чем же всё это не понравилось стратегу.

Главным храмом культа, если его можно так назвать, испокон веков служили развалины древнего города на северо-западе Морхейма. Когда-то в столице Ауреваля проживало более сотни тысяч человек, десятая часть Стафероса в его лучшие годы, теперь же, после долгих лет упадка, город только-только начал оживать, и насчитывал на данный момент едва ли половину от прежнего числа жителей. Естественно, чуть ли не третья часть Морхейма оставалась незаселенной и разрушенной временем: старые виллы, храмы, арены, театры, форумы и бани, бордели, мастерские, склады, рынки и административные комплексы обветшали настолько, что даже нищие и бродяги опасались селиться в старой части города, грозящей с минуты на минуту обрушиться. Здесь служителей Отца никто не беспокоил, как не беспокоили и они сами наиболее впечатлительных граждан своими странными ритуалами. В катакомбах старого кладбища под обрушившимся храмом Антартеса эта братия пустила свои корни. Если верить слухам, подземные туннели, идущие от старых захоронений, пролегали под всем городом, откуда культисты время от времени выходили на поверхность и забирали прямо из постелей несчастных своих жертв, которым предстояло умереть на алтаре их странного бога. Ими пугали непослушных детей, рассказывая, как люди в черных балахонах вылезают по ночам из колодцев канализации старого города и безошибочно находят тех, кто с утра не доедает положенную порцию каши, забирая навсегда в свои темные гробницы. Однако культистов никто из их недоброжелателей не трогал, хоть их и старались обойти стороной.

Я спешился у ворот разрушенного храма, оставив Хлыста на попечение молчаливого послушника в черной тоге с красной каймой. Да, этот странный культ имел здесь столько последователей, что даже содержал конюшню и трапезную для тех, кому захочется помолиться в подземном святилище Темному Отцу. О чем можно молиться самой смерти, кроме прекращения своих земных мучений и скорейшей гибели врагов, я никак не мог себе представить, однако философия этого учения, насколько я знаю из моего предыдущего знакомства с этой странной братией, не настолько примитивна, как можно себе вообразить.

Святилище представляло собой параллельные друг другу коридоры, соединенные посредине пересекающим их сводчатым проходом, испещренным бесчисленными альковами, оборудованными скамьями для сидения и обставленными свечами. Входы в альковы закрывали шторки из плотной ткани, не пропускающей свет снаружи, ее можно было задернуть и погасить свечи, оставшись в полной темноте. Здесь не было ни алтаря, ни изображений, ни одного атрибута, присущего привычным религиям: пустые альковы, где можно просто посидеть в темноте под землей и подумать о вечном. Спустившись в темные залы под алтарем Антартеса, заботливо очищенный от обломков и пыли и усыпанный полевыми цветами, я не без труда отыскал еще одного служителя, на этот раз полноправного Смотрителя, молчаливо обходившего свои владения. Следовало действовать решительно, и я сразу потребовал от него встречи с главой общины. К моему удивлению, Смотритель даже не стал задавать вопросов, лишь смерив меня долгим взглядом с головы до ног. Дряблая и бледная кожа его лица напоминала собачью, а маленькие заплывшие и непрестанно слезящиеся глаза только усиливали это сходство.

- Мать примет вас, кир, идемте за мной, - хриплым басом уведомил меня Смотритель, забавно моргнув глазами.

Странная традиция выбирать предводителей исключительно из женщин и именовать их Матерями, по всей видимости, символичными супругами их Отца, уже не вызывала у меня удивления. Анна, Мать общины Стафероса, маленькая сухая старушка, как и её преемница Кара, такая же старая, но более энергичная и веселая, казались мне в то время самыми мудрыми женщинами империи, с которыми я только имел дело, и очень полезными тогда сказались эти знакомства. К сожалению, все прибежища культа в свое время оказались уничтожены, а служители сгорели на кострах во время очередной Ночи Очищения. Я не успел спасти их, как не успел спасти и многих других, чем, естественно, не преминул воспользоваться мой извечный мучитель. Но, пожалуй, они достигли того, к чему стремились, превознося своего собственного Творца. В конце-концов, именно смерть была для них основой всего сущего.