Багряный ветер

Главы 1-6

Глава 1 Воспоминания

Я услышала их раньше, чем они успели подойти к нашему дому. Сквозь открытое окно доносился стрекот цикад, ночь дала передышку от летнего зноя, разливаясь изнуряющей духотой.

 Их мысли были очень громкими и пугающими. Опасливые, вперемежку с необъяснимой жалостью, они метались в головах наших внешне доброжелательных соседей. Один из них рассчитывал, как лучше подобраться к дому, и закинуть в окно полыхающий трут. При этом надеялся, что я не проснусь, видите ли ему было жаль малолетнюю внучку старой ведьмы. Только вот вбитые в голову догмы сильны: зло нужно уничтожать, пока оно маленькое. Мужчины вспоминали наказы старосты: пусть ведьмы сгорят, но деревня не должна пострадать. Но поразило меня больше всего другое: они не были уверены в том, что бабушка занимается колдовством. Странные, пришлые, чужие… От нас избавлялись на всякий случай, потому что так велел толстый проповедник. И в этом моя вина.

 Обычно я не могла долго выносить присутствие большого скопления народа и избегала походов на ярмарки или гуляния. От постоянного гула чужих мыслей кружилась голова и темнело в глазах.

 Сейчас я думаю, что бабушка попросту не догадывалась об этом, считая меня застенчивой девочкой, немножко диковатой и безумно тоскующей по матери. А я пребывала в твёрдой уверенности, что все воспринимают окружающий мир точно так же, как и я.

– Бабушка, просыпайся, наш дом сейчас сожгут, – скрывая истеричные нотки, шептала я.

Мои руки дрожали, а в горле повис тяжёлый ком. Но я уже не маленькая, не буду плакать.

– Не думала, что они придут вот так, – пробормотала бабушка, вмиг позабыв про сон. Она быстро натянула платье, закутала голову платком, после чего жестом показала мне на окно. – Уходим. Бери сундучок…

В нашей деревне в храм ходили все. И нас с бабушкой сия участь не миновала. Каждый седьмой день мы отправлялись послушать проповеди нашего жреца, воспевавшего веру в Отца, честность, доброту и любовь. Лик Отца, суровый и милостивый одновременно, навевал мысли о моих собственных потерянных родителях. Казалось, он присматривает за мной, и не станет наказывать, как вещает наш жрец. Главное, слушаться старших и вести себя хорошо.

Только не все прихожане думали так же. Лицемерили, скрывая за внешней пристойностью дурные мысли. Некоторые приходили в храм из страха, опасаясь кривых взглядов соседей, которые неизбежно привели бы к позорному столбу или суду инквизиции.

Во время месс, я старалась поглубже погрузиться в собственные мысли, что позволяло хоть немного отгородиться от окружающих. Вслушиваясь в песнопения, эхом отражающиеся от высокого купола храма, старалась уловить хрустальное сопрано Бьянки, и незаметно для самой себя, вторила ей под хмурые взгляды бабушки.

Как же я хотела с ней подружиться! Её голос, звонкий и глубокий одновременно, был чарующе прекрасен! Свет, лившийся сквозь высокие окна храма, освещал бледное лицо певицы, обрамлённое густыми светло-русыми волосами… Её облик, как и голос завораживал. Казалось сам Отец спустился на землю, чтобы послушать её чудесное пение.

Бьянка была старше меня, говорили, что у неё есть жених. Вряд ли она стала бы дружить с такой, как я: пришлой сиротой, которую воспитывает странная старуха. Но в детских мечтах нет ничего невозможного. И в один прекрасный летний день, я переборола свой страх и смущение, решив сблизиться с людьми – такими непонятными, громкими и назойливыми. И вот пришла расплата за мою наивность. Теперь, как воришка под покровом ночи вынуждена была бежать прочь от ставшего родным очага, и глотая слезы, наблюдать как полыхает наш дом.

– Нужно уходить, Арианна, – с хрипом шептала бабушка, затягивая меня все глубже в лес.

Мы бежали со всех ног, спеша поскорее укрыться в чаще. Казалось, что лёгкие превратились в камень, а сердце колотится так, что вот-вот вырвется из груди. Нос заложило от непрошенных слез. Беспрестанно хлюпая, тащусь за бабушкой, приходя в ужас от мысли, что поджигатели решат убедиться, мертвы ли мы, и заметив отсутствие трупов, бросятся в погоню.

Лес наполнен шорохами. Где-то вдалеке ухнула сова, заставив бабушку вздрогнуть и остановиться. Тяжело дыша, она привалилась к толстому дереву, и заговорила:

– Арани, это я виновата. Не поняла, что в тебе проснулся дар твоей матери. Сегодня случилось то, чего так боялась. Нам повезло, что они решили разобраться сами, без инквизиторов. Твой дар… Это и проклятие конечно, но с помощью его можно выпутаться из, казалось бы, безнадёжных ситуаций. Обещай, что научишься им управлять!

Она обхватила руками моё лицо, заглядывая в глаза. Вздохнула и порывисто обняла.

– Обещаю, – тихо прошептала я, радуясь редкой близости и ласке.

Бабушка была единственной, чьи мысли я не слышала. Гнетущая, вязкая тишина, на которую я раз за разом натыкалась, вынуждала меня искать ответы. Я знала, что не родная ей. Быть может, поэтому Люсия так скупа на ласку и так щедра в своём молчании?

Наш жрец всегда красиво говорил, утешая, вдохновляя, подбадривая, но его мысли были отнюдь не светлыми. Лишь спустя время, я до конца поняла, насколько лицемерными могут быть люди. Впрочем, я редко осознанно отделяла слова от мыслей. Наши соседи бесконечно оскорбляли друг друга и мне казалось, это нормой принятого у людей бессловесного общения. Но я не желала следовать этим неписанным правилам, и нередко боясь кого-то обидеть, контролировала даже мимолётные мысли, не говоря уж о словах.