Байкал

Байкал

Мне повезло в этот раз. Самолеты из Иркутска летают не каждый день, и моя безумная скачка по городам, - прощальный вояж по Сибири, - вознаградилась одним свободным солнечным выходным. Непривычно вставать в такую рань – в командировках я, как правило, сплю до последнего, что, впрочем, не спасает от чувства хронической усталости. Вдумчиво, со вкусом, собираю в небольшой рюкзачок все вещи, ведь потом сразу же – на самолет, и домой… За годы странствий по разным городам привыкла обходиться минимумом одежды, овладела искусством комбинаторики – так, чтобы из двух брюк и трех блузок создавать иллюзию разнообразия туалетов, потому поклажа выходит нетяжелой, с ней вполне можно и прогуляться в свое удовольствие.

Успеваю чуть ли не на первый рейс на Листвянку. Новенький Форд быстро наполняется туристами –  вечно озабоченные бытовыми мелочами тучные тетеньки, одутловатые, рыхлые и дородные, дочери их да невестки, дяденьки средних лет, отчетливо дышащие вчерашним весельем, и случайная парочка тонких и будто просвечивающих насквозь своим неделимым счастьем, влюбленных.

Еще не успели тронуться, как одна из соседок развивает бурную деятельность:

- Водитель! Эй, водитель! А можно включить кондиционер, жарко!

Я тихонько вздыхаю – взвизгивающие, заранее скандальные нотки ее голоса не предвещают приятной поездки.

Загорелый, плотный, но уже с явным брюшком, мужчина в тренировочных штанах тут же вступает в диалог:

- Женщина, ну что же вы. Вам – жарко, а кому-то, может, холодно. Надо же как-то…

Грузно, всем телом, дама оборачивается к оппоненту. Взгляды пассажиров обращаются к эпицентру зарождающейся перепалки. Какое-никакое, а развлечение. Ехать-то чуть ли не час, скучно.

Постепенно выяснение вопросов о создании комфортного микроклимата в маршрутке переключается на обсуждение особенностей сибирских городов, - дядька в тренировочных штанах привычно пытается вовлечь в беседу всех окружающих.

Я же привычно разговоров избегаю, пытаюсь сохранить хрупкое утреннее настроение – я, робкое солнце, прозрачный, с легкой прохладцей, воздух уездного городка и больше никого в этом мире.

К счастью, моему соседу выходить, чуть только мы выезжаем за город, и я радостно пересаживаюсь в самый дальний угол, отгораживаюсь от попутчиков рядами высоких кресельных спинок. Приятно удивляет качество трассы: бюджетный дубовый Форд не трясет на ухабах, он бежит ровно, уверенно. Из разговора пассажиров выхватываю – не так давно Листвянку было решено развивать как туристическую зону, потому и на капитальный ремонт дороги были выделены немалые средства.

Однообразный пейзаж умиротворяет, и я опять погружаюсь в медитативное спокойствие. Горизонт надежно скрыт за зелеными кронами, лес еще не проснулся, и только-только начинает разминаться – шевелить ветвями, пробовать голоса птиц. Не так много встречного транспорта, в субботнее утро редкий желающий встанет так рано.

«Приехали! Билеты на обратное направление брать в кассе!» - объявляет водитель, и, еще не до конца очнувшись, я выбираюсь из автомобиля.

Косые слепящие солнечные лучи, объемное звучание криков чаек, дух большой воды оглушает. Я не спешу на берег – неторопливо изучаю расписание обратных рейсов, беру билет, иду вдоль набережной, не подходя близко к парапету.

Это похоже на свидание с давним любовником, в истории с которым не расставлены еще все точки, а объяснения задвинуты на дальнюю полку, где покрылись пылью за давностью лет, но все также неизбежно ждут своего часа.

И вот, встреча состоялась - ни к чему спешка, все, что должно быть сказано – будет произнесено, все, что дремало до поры до времени – совершится.

Вдоль набережной шумят торговые ряды – разворачивается торговля рыбой, дурманящая ароматом копчения и соли; сувенирами, побрякушками. Мои попутчики лавиной устремляются туда, мне же – дальше…

Дорога сужается, все чаще приходится уступать автомобилям, пережидать на хлипких подмостках, прикрывающих лужи. Все ближе подхожу к шаткому заборчику набережной. Наконец решаюсь, останавливаюсь, смотрю прямо: здравствуй, я здесь, я с тобой теперь.

Горб воды скрывается за бурлящим туманом. Его белое густое покрывало утренний ветер клубами сносит в сторону, постепенно приоткрывая все величие картины. Кажется, что я чувствую мерное дыхание великана, тянет поклониться в ноги, но сдерживаю порыв – на равных. Мы теперь на равных. Выдерживаю ответный пристальный, чуть насмешливый, взгляд, и не спешу спуститься - слишком много лет разделило нас, слишком много километров чужих дорог пролегло в меня в судьбе. Узкая полоска пляжа защищает, дает возможность без спешки присмотреться. Найти те пресловутые десять различий друг в друге, вспомнить…

Медленно бреду вдоль деревянного ограждения, чуть притрагиваясь пальцами к щербатым, рассохшимся перилам. Сквозь кончики пальцев льется память дерева, - как длинными зимами суровый сибирский мороз сжимает коркой льда, и трещат измученные сочленения от непомерного давления. Как по осени разбушевавшийся ветер швыряет тонны воды на берег, выбивает мягкую древесную породу из жил, сминает хрупкие подпорки; и их отчаянный треск теряется в реве шторма. О том, как дерево нежится в утренних лучах, отогревается от промозглой ночи, и покорно ждет летних иссушающих солнечных атак.

Цивилизованная набережная заканчивается, и Байкал скрывается за полуразрушенными строениями, привыкшее уже к свежести обоняние сшибает резкий запах разлитого машинного масла, становится непривычно тяжело идти по дикой дороге, выкатанной колесами автомобилей.

Но интуиция гонит вперед, сквозь заброшенную промышленную базу, заставляет прыгать через мотки ржавой проволоки, обходить хаотично разбросанные, вросшие в землю бетонные плиты.

Поднявшись на поросший стелящимися сорняками взгорок, замираю: интуиция не подвела: теперь есть только я и он, ни одной живой души вокруг. Он ждал меня тут - на берегу, возле самой воды, услужливо приткнулся ствол вырванного с корнями дерева, выглаженный водой и песком. Слева и справа я надежно укрыта от посторонних глаз обрывистым берегом.