Байкальская вечность

Байкальская вечность

Лед был скользким. Тоже мне открытие, конечно… Достойное пятилетнего мальчишки. Или даже трехлетнего. Толстопузого двухлетки! Вот только Макс видел, как люди спокойно ходят по прозрачной бескрайней глади великого Байкальского моря и почему-то думал, что именно этот лед не скользкий. А почему нет? Уникальное явление природы ведь. И он так мечтал, как сам собственными ногами ступит на прозрачный многометровый ледяной монолит…

Путешествие на Байкал из Москвы стоило дорого. Очень дорого для простого студента. Даже в Тайланд с рюкзаком и десятью пересадками — и то было дешевле, чем на Байкал. Особенно зимой. Пешком не походишь, попутку не поймаешь… Да и одежда нужна была куда серьезнее, чем тощенький пуховик да джинсы с начесом.

Учился Макс… нормально. Не плохо, не хорошо. Без долгов, но и без стипухи. Пришлось выбирать — или стипендия, или работа по вечерам в пиццерии. Опять же ничего особенного, но хоть на велике с термосумкой по городу не разъезжал.

Копить пришлось долго. Целых два года — учитывая, что Макс не собирался увидеть Байкал и умереть. От голода. Ну или от скуки. Все-таки студенческая жизнь предполагала не только лишения и гранит науки на завтрак, обед и ужин, но и веселые тусовки, вечеринки и влюбленности разной степени серьезности. С последним у Макса как-то не задалось. Слишком он был… старомодный, что ли. Батя — не папа, не отец, а именно Батя — провел всю юность в колючем свитере с широким горлом и гитарой в руках и не собирался расставаться с ними до самой смерти. Мама же могла из ничего сделать спасательный плот, палатку и походную кашу и знала наизусть абсолютно все песни, что хоть раз пелись у костра на просторах нашей необъятной родины. А Макс… Макс не понимал, как можно не любить их обоих и всю ту жизнь, что они ему показали.

В институте таких больше не было.

— О чем ты мечтаешь? — спрашивала его очередная красавица.

— Лизнуть лед Байкала, — честно отвечал Макс.

Кто-то считал, что это удачная шутка. Кто-то — что неудачная. Иногда Макс пытался объяснить, что это никакая не шутка, рассказать, как прекрасен Великий Байкал зимой. Иногда — делал загадочное лицо и не объяснял ничего. А чаще всего просто уходил за своей гитарой и весь вечер играл те песни, которые хотела слышать компания. Мамины песни не нравились почти никому.

Зимой уехать не получилось. Сессия, все дела… Выкроить удалось неделю в марте, но Макс читал, что и тогда должно быть неплохо. И лед — главное, лед! — еще должен был стоять.

Несколько часов на ярком красном самолетике до Иркутска прошли в приятном предвкушении. Потом автобус до города. А потом самое дорогое во всей поездке — такси до базы отдыха на берегу Байкала, тщательно выбранной и забронированной за несколько месяцев до поездки.

Пока они проезжали город, Макс предвкушал, как поселится в маленьком деревянном домике, как будет сидеть на веранде, тянуть горячий чай прямо из термоса и просыпаться у окна с видом на вожделенный Байкал. Когда же машина выскользнула из леса домов в пронизанный солнцем лес из белоснежных березовых стволов, все мысли куда-то разбежались, и Макс прилип к окну, не думая уже ни о чем — лишь поглощая всем своим существом проносящиеся мимо виды.

— Правильно, что сейчас приехали, — сказал вдруг водитель. — По мне, так сейчас красивее. Летом что — зелень и зелень. А сейчас каждый камешек видно.

Макс кивнул. Ему не с чем было сравнивать, но когда за лесом начались каменистые степи, а затем горы, он мог только восхищенно вздыхать, рассматривая причудливые складки оголенных сейчас холмов, взгорий и долин.

— Остановите, пожалуйста… — попросил он в какой-то момент, не выдержав.

Таксист понимающе улыбнулся и, проехав еще немного, зарулил в специальный стояночный рукав.

— Иди вон туда, — указал он на вершину невысокой скалистой гряды. — Давай-давай. Денег за стоянку не возьму, не боись…

И Макс пошел — почти побежал, — уже понимая, что с высоты ему откроется тот самый вид, ради которого он работал два года подряд почти без выходных.

***

— Так вы ж не перезвонили!

Макс смотрел на хмурящуюся женщину на ресепшене, надеясь, что она по его взгляду поймет все, что он о ней думает.

— Я забронировал, — повторил он с нажимом.

— Так я ж вам говорю, бронь по телефону подтверждать надо минимум за двое суток до заезда, вы правила, что ли, не читали? — женщина посмотрела на него как самая вредная преподша с первого курса.

Макс изо всех сил сжал гриф гитары через тоненький чехол.

— Я этим сервисом не первый раз пользуюсь, — ответил он сухо. — Ни в одном отеле звонить не нужно было, только ваш такой особенный.

— Так мы ж не отель! — администратор кивнула на веранду, заваленную рюкзаками и разноцветными мешками спальников. — Вон у меня маршрут пришел. Все домики мигом разобрали.

Макс перевел взгляд на большую яркую вывеску: “Пешком по льду Байкала — маршруты всех видов сложности!” — и снова посмотрел на женщину.

— А мне что делать? — спросил он. — В будке собачьей неделю жить?

Будки, к слову, тут были знатные. И собаки тоже — ни дать, ни взять полярные медведи всех цветов.

— Ну зачем же в будке… — администраторша сменила гнев на милость. — Заселяйтесь в номер. С видом на озеро, правда, уже тоже нет, но на горы тоже ничего. Да и дешевле.

Макс с тоской обернулся на озеро — оно тут было как на ладони — и мрачно кивнул. Ладно. Горы так горы.

— А когда они уедут, переселиться можно будет? — спросил он.

— А че бы нет? — администраторша хмыкнула и сделала пометку в журнале. — Послезавтра и переселим вас.

— Уже что-то, — буркнул Макс и, забрав ключи, пошел искать номер.

Комнатка была крохотной, а “вид на горы” на самом деле был видом на забор. Ну ладно, неважно! Все неважно. Бросив гитару на кровать, Макс, не раздеваясь толком, заскочил в миниванную с микроунитазом и нанораковиной, а потом сунул в карманы по пауэрбанку и стремглав выскочил в коридор… чтобы в ужасе спрятаться обратно, когда на него с оглушительным лаем бросилось странное существо в куртке с капюшоном, штанах, но на четырех лапах.