Балтийский трофей

Балтийский трофей

Балтийский трофей

1

  Торпедный катер, ломая носом невысокие волны, уверенно шёл курсом бейдевинд почти точно на норд-вест. Для солдат и офицеров, приблизительно поровну формировавших трофейную команду, это был первый в жизни выход в открытое море, и даже «лёгкая зыбь», как выразился капитан корабля, казалась им едва ли не штормом. Бледные, едва не зелёные, они толпились на палубе, с трудом преодолевая рвотные позывы. Наконец, один из них согнулся пополам и под смех товарищей расстался с собственным завтраком, ушедшим за борт.

  Майор Новиков, как всегда – в безукоризненно отутюженной форме и начищенных до зеркального блеска хромовых сапогах, обернулся к солдатам и сказал:

  - Петров?! Я тебе ещё перед выходом говорил: меньше курить нужно! Тоже мне, дама с камелиями!

 В ответ послышался смех. «Трофейщики» постоянно общались с союзниками, поэтому курили исключительно американские сигареты. Наиболее популярными были «камелиии», или «кэмел», очень крепкие сигареты без фильтра.

  Наконец, вдали показалась земля – маленький островок, имевший немногим более двухсот метров с севера на юг и около пятисот – с запада на восток. Катер пришвартовался к небольшому причалу, рядом с катером, украшенным американским флагом. Солдаты и офицеры сошли на берег.

  - А союзники, как я погляжу, уже тут, – сказал майор Новиков, более солдатам, чем офицерам. Последние были информированы, что на острове обнаружен секретный объект, напоминающий по виду радиолокационную станцию.

  - Ну, они тоже сражались. – Капитан Смирнов, его заместитель, немного знал английский, исполняя обязанности переводчика во время встреч с англичанами и американцами. Он кивнул в сторону полузатопленной немецкой подлодки. Изрешечённая крупнокалиберными пулями, та уже погрузилась на корму, из воды торчал лишь нос и часть рубки.

  - Поди, уже после капитуляции, – пробурчал Новиков. – Только имущество попортили. А она какая-то необычная, правда, Саша?

  Александр Коромыслов, старший лейтенант войск связи, кивнул. Призванный на фронт с третьего курса политехнического, он провёл на передовой несколько месяцев, прежде чем получил тяжёлое ранение, едва не стоившее ему ампутации ноги. Так охромевший Коромыслов, сероглазый, русоволосый парень, оказался среди «трофейщиков». Его знание техники зачастую было незаменимым, особенно в случаях, когда они сталкивались с незнакомыми образцами вооружений, созданных учёными нацистов. Сняв колпачок с неизменной «лейки», болтавшейся у него на шее, он сделал несколько снимков.

  - Необычная лодка, – сказал он. – Корпус обшит резиной, должно быть, для защиты от сонара.

  Старший лейтенант Васильев, также относившийся к связистам, был полной противоположностью Коромыслову. Черноволосый, всегда немногословный, он отличался холодным, уравновешенным темпераментом. На переднем крае за всю войну – а призвали его в сорок третьем – он бывал считанное количество раз. Отличное знание немецкого и незаурядные умственные способности позволили ему добиться некоторых успехов в криптоанализе. Сейчас, когда немецкая техническая документация, в том числе шифрованная, всё чаще попадала им в руки, Васильева перевели в трофейный отдел штаба фронта.

  - Наверное, объект был важный, если они держали здесь такую подлодку, – сказал он, наконец.

  - Союзники! – строго сказал Новиков и одёрнул гимнастёрку, давая всем понять, что нужно следить за своим внешним видом и поведением. Все обернулись в сторону, откуда приближались американцы. Те, как обычно, вели себя фамильярно, предлагали жевательную резинку и сигареты. Новиков, отлично зная, сколько бутылок тридцатиградусной водки находится в вещмешках у солдат, крякнул и приветствовал американца крепким рукопожатием.

  - Майор Новиков!

  - Капитан  Эванс, – представился энергичный, по-спортивному сложенный американец лет тридцати пяти с живым взглядом тёмных глаз. – Иваноф, по-вусски.

  Новиков, уже встречавшийся с подобным, тут же ответил:

  - Ньюмен!

  Американцы охотно поделились с ними той информацией, которой уже обладали – вероятно, они не считали её ценной. Объект на островке обнаружили случайно – благодаря подлодке, которую заметил с воздуха пилот «каталины». Дело было уже после капитуляции, но лодка находилась не в порту и, заподозрив немцев в нарушении условий перемирия, он открыл огонь. Повторный облёт совершили лишь через несколько дней; пролетая на бреющем полёте, лётчики заметили необычные очертания корпуса субмарины. Возникло предположение, что на острове располагался секретный объект или ценности, подготовленные к эвакуации. На остров отправили поисковую партию.

  -…и когда оказалось, что тут нет ни черта ценного, они вызвали нас, – закончил за собеседника Новиков, больше обращаясь к своим подчинённым.

  - Чьёрт! Чьёрт! – закивал Эванс, услышав знакомое слово. Оказалось, что островок хранил в себе ужасную тайну: немцы, а их здесь было не менее сотни, умерли загадочной смертью. Вскрытие ещё не проводили, но большинство погибших скончалось не от ран.

  Новиков пожал плечами в ответ:

  - Возможно, они приняли яд – или применили какой-то газ. Места в лодке на всех-то, поди, не хватало.

  - Но лодка осталась у причала, – возразил Смирнов.

  - Может, она была неисправна, а может, была и вторая, которая ушла, – отмахнулся Новиков.

  Они прошли мимо трупа немецкого солдата. Уже почерневший и вздувшийся, он отвратительно вонял. Судя по всему, он умер не от пули или ножа, хотя его автомат лежал рядом, а земля вокруг была усеяна гильзами.