Бард

Глава четвертая

В которой достойный Жюльен с товарищами попадает в столицу Северных Графств Регентролл, где встречает бездомного мага Джонатана, а так же с подробным рассказом о Магии Бардов

Дальнейшее наше путешествие до Регентролла хотя и было более продолжительным, чем переход до отрогов Северных гор, но практически никакими неожиданностями или приключениями не ознаменовалось. Во-первых, нам теперь не приходилось тащить на себе снаряжение – мы ехали на ящерах, которые и везли всю нашу кладь. Сын Тени Риголан, естественно, восседал на своем огромном багровом звере, которого, как оказалось, звали Шроттер, что на языке Теней означало «Кусающий», или «Кусака». Я этого слова не знал, хотя и учил в Академии Высокий Слог. Я открыл для себя, что язык темных эльфов весьма отличается от Высокого Слога, на котором были написаны некоторые книги эльфов. Похоже было, что Высокий Слог – либо специально придуманный, для общения с людьми язык, либо некое древнее средство общения, одинаково знакомое, как людям, так и эльфам. Как такое могло быть – я не понимал. Одно мне стало ясно – сегодня темные эльфы говорят на другом наречии, которое я сам, без переводчика, понять не смогу.

Самка Оррил, чье имя переводилось, как «Нежная», досталась мне, поскольку Боба она пугалась и при его приближении начинала реветь. Риголан, похоже, наблюдал эту картину с недоумением, но все же пытался приказать Оррил нести молотобойца. Однако, самку выручил сам Боб. Он сказал:

- Да, ладно, чего скотину мучить? – и уверенной походкой направился к серому в пятнах Рэглеру, на которого Риголан, к тому времени, уже успел водрузить седло. Увидев приближающегося молотобойца, Рэглер глухо заворчал, но Риголан крикнул ему «Стоять, Рэглер!», а Боб показал свой огромный кулак и предупредил: - Во, видел? Только выкинь мне какую-нибудь штуку – как дам по башке, мало не покажется!

Рэглер снова недовольно заворчал, но стоял смирно и позволил Бобу забраться в седло. Поворочавшись в этом седле, явно не рассчитанном на его крупную фигуру, устроившись поудобнее, Боб хмыкнул и сказал:

- Тесновато, как-то, но ничего, пойдет.

Я обернулся к самке, которая осталась мне, заглянул ей в глаза. Мне ответил настороженный, угрюмый взгляд.

- Стоять, Оррил! – скомандовал Риголан. Я положил руку на морду самки и прошептал:

- Не бойся, девочка! Я не сделаю тебе больно.

Словно бы поняв мои слова, самка вздохнула, как мне показалось, с облегчением, и попыталась ткнуться ноздрями мне в ладонь. Забравшись в седло, я, вдруг, вспомнил, что хотел задать Риголану вопрос:

- Эй, Риголан! А что означает имя «Грейзер»? – если мой достойный слушатель помнит, именно так звали самца-ящера в конюшне Академии, на котором я учился ездить, и которого, как теперь выяснилось, Тибо купил у Риголана.

Губы эльфа слегка дрогнули в подобии усмешки, и он ответил:

- В вашем языке нет точного перевода. Это слово можно перевести, как «Несдержанный», или «Сумасбродный». А можно просто – «Дурак».

- «Баламут», - предложил я и, подумав, Риголан согласил, что, пожалуй, это слово подойдет. Я усмехнулся и покачал головой: - Именно так я и называл этого паршивца!

До Регентролла, куда мы должны были теперь попасть, согласно плану экспедиции, предстояло преодолеть где-то около четырехсот пятидесяти лиг. В нормальном темпе, не напрягаясь, ящеры двигались десять-двенадцать часов в сутки, проходя по сто-сто двадцать лиг в день. В принципе, мы могли бы передвигаться и быстрее, но после многочасового сидения в седле, тяжело было даже пошевелиться. Все тело, а особенно филейная часть, к концу дня просто раскалывались от боли. Мне начало казаться, что на этом самом месте у меня нарастает мозоль, и даже привычный к езде на ящере Риголан, явно уставал в эти дни.

Большую часть пути мы ехали по местности, где народ был не слишком привычен к ящерам. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, мы двигались по лесным тропам вдоль Северного тракта, не выезжая на большую дорогу. И все это время, наблюдали вокруг себя однообразную, порядком надоевшую картину – низкорослые деревья, каменистая почва, да чахлый кустарник на ней.

Единственным развлечением в пути, было пропитание наших ящеров, точнее, добывание ими этого пропитания. Не смотря на то, что мы теперь использовали их, как верховых животных, вроде лошадей, или ослов, ящеры были хищниками. Собственно, они и не могли быть никем другим, эти обитатели подземелий, ибо в пещерах с растительностью туго и травоядные животные там не обитают. Прямо на ходу, ящеры добывали себе пищу, иногда просто совершая стремительный выпад головой, чтобы схватить зубастой пастью зазевавшегося суслика, глухаря, а то и волчонка – ящеры ели всех. Иногда, если поводья всадником были отпущены, и ящер не получал жестких указаний к действию, один из зверей позволял себе метнуться с тропы в сторону, чтобы схватить что-нибудь шевелящееся – птицу, крысу, енота и даже ежа. Колючая шкурка ежей ящеров не смущала – они разрывали и пережевывали ее так, словно это был нежнейших мех ценной породы, лишь изредка сплевывая обрывки шкуры. Схватив добычу, ящер возвращался на тропу и догонял остальных. Вот моменты таких погонь, и стали для нас с Бобом своеобразным развлечением, в однообразной поездке. Особенно веселился Боб, который даже «болел» за своего ящера и подбадривал его криками:

- Держи, держи! Взять его, Рэглер! – а затем, если зверю удавалось схватить добычу, похлопывал его по загривку и одобрительно говорил: - Молодец, Рэглер! Хорошая ящерка!

Риголан эти наши развлечения наблюдал со снисходительным подобием улыбки. Однажды, взглянув на эту его мину, я не удержался и задал вопрос:

- Прости меня, Сын Тени, если нарушаю обычай твоего народа, о котором я не осведомлен, но все же – сколько тебе лет?