Операция "Ковчегъ"

Глава 5

Пианист наигрывал какую-то спокойную мелодию, на стареньком пианино приютившемся возле стены, под картиной, на которой узнавалась кающаяся Мария Магдалина.

Суетливый официант, не спеша, но стараясь быть скорым и внимательным, семенил от столика к столику, от кабины к кабине, расспрашивая у редких посетителей чем ещё можно угодить.

- Чем могу быть полезен? Чего желаете?

Этот, почти надоевший вопрос, заметно раздражал де Роберти. И когда официант приблизился к нему, де Роберти уже собирался сказать чего нибудь резкое, но вежливое, чтобы отвадить официанта даже от мысли надоедать, но появившиеся на входе Виктор и Неклюдов, спасли официанта от негодования де Роберти.

- Вон, господа офицеры явились, - указал кивком головы де Роберти, - сей час направь их ко мне и у них и будешь испрашивать, милейший.

- Сию минуту, ваше благородие, - не менее вежливо, чем де Роберти намеревался его погнать, кивнул официант и мигом направился к офицерам.

- Ох и расторопные тут официанты! - усмехнулся Неклюдов, подсаживаясь за столик к де Роберти, - не успели мы показаться, понимаешь, как он тут же подскочил и принял заказ. Как будто ждал нас!

- Да, ресторан этим славится, - улыбнулся де Роберти, - а что у вас, господа хорошие? - посмотрел он на Виктора.

Виктор рассматривал меню.

- Солянка, суп с фрикадельками, буженина, осетрина… - отложил он меню, - а у нас труп, господа. Причём без головы, зато с орденами на мундире и крупными купюрами в портмоне, в заднем кармане галифе.

- Вот как? - удивился де Роберти, - и чей же труп?

- Подполковника Ходжиева, - ответил Неклюдов, - не знаю кому понадобилось его обезглавливать, а затем вывозить на железную дорогу, за город.

- С его помощником, штабс-капитаном Семёновым, я встречался менее часа назад, - сказал де Роберти, - у него на квартире. Приятный человек. Чаем угостил. По всему видно, что благородный, но скорее нищий, чем бедный. Он мне, чем-то напомнил монаха в мундире.

- И что говорит этот монах в мундире? - спросил Виктор.

- Хвалит начальника, - подумал де Роберти, - я бы сказал, что боготворит его. И даже не догадывается, что он покойный.

- Откуда такие выводы? - посмотрел Виктор на де Роберти, - ты уверен, что он не знает о смерти Ходжиева?

- Уверен, - кивнул де Роберти, - он нимало не занервничал, когда я начал с ним разговор. Конечно, штабс-капитан Семёнов не слишком доволен своим нищенским положением, но когда он говорил о Ходжиеве, о говорил исключительно с уважением, я бы сказал, как если бы монах рассказывал об игумене своего монастыря, не зная о его грехах.

- А грехи за Ходжиевым должны быть, - подумал Виктор, - ну не могут просто так взять, и отрубить голову после того, как уже убили.

- Ничего себе… - проговорил де Роберти, немного подумав, - у нас завёлся Джек Потрошитель?

- Скорее уж Собака Баскервиллей, - поправил его Неклюдов, - я вот что думаю, господа офицеры, - он немного помолчал и как бы рассуждая, глядя то на Виктора, то на де Роберти, каждую свою мысль сопровождал кивком головы, в самом её окончании, - я вот что думаю, - сказал Неклюдов, - мы прибываем сюда почти инкогнито, как драгунский, гусарский и жандармский офицеры. Каждый из нас, официально прибыл выполнять собственное поручение и об истинной цели нашего визита не знал даже генерал Туманов. Основным субъектом наше дела являлся и является, правда уже покойный, подполковник Ходжиев. Буквально в день нашего прибытия, через день после прибытия Николая, - посмотрел он на де Роберти, - Ходжиева убивают. Причём убивают те, кому он доверяет. Со своими убийцами, он скорее всего вёл разговор и, как мы можем сделать вывод, даже не сопротивлялся им. То есть, он быт убит кем-то из круга своего общения. Круг общения у Ходжиева был ограничен. Он вообще не любил ни светского общества, не слишком общался даже с офицерами по месту своей службы. На это он имел собственные соображения, но это дела не касается, пока что. Убийцей, или одним из убийц, является мясник…

- Мясник? - удивлённо посмотрел де Роберти на Неклюдова.

- Именно, Николай, мясник, - ответил Неклюдов, - голова была отнята профессионально, но грубо как для хирурга. Доктор, осматривавший тело Ходжиева, сделал так же заключение о том, что Ходжиев, ранее, был ранен кавалерийской шашкой, или саблей и, более того, служил в кавалерии. Что до непосредственного организатора убийства, либо — исполнителя воли заказчика, то мы можем сделать вывод, что убийца, а точнее, опять же, один из убийц, весьма брезглив, чистоплотен, возможно — интеллигент. Тут напрашиваются вопросы. И вопрос у меня, ко всем нам, какие именно вопросы мы можем сейчас задать друг другу по этому делу?

- Ну ты прям всё по полочкам разложил, - усмехнулся де Роберти, - брезглив… чистоплотен… интеллигент… Знаете, чей образ у меня возник перед глазами?

- И чей же? - кивнул ему в ответ Неклюдов.

- Поэта, - улыбнулся де Роберти, - или если точнее выразиться, эдакой кисейной барышни в мужском костюме.

- Или лакея, - поправил его Виктор, до этого момента молчавший и слушавший разговор, - лакеи, господа, они самые истеричные и брезгливые создания в великосветском обществе. Поэт из лакея никакой, но вот претензий на поэтическую натуру, у них немерено.