Бастарды его величества

Глава двадцать восьмая

Кэрант толкнул дверь и пропустил Диану вперёд, чтобы она быстрее зашла в тепло. Королева двигалась, словно была покрыта плотной коркой льда.

Он не знал, как это – замёрзнуть. В последний раз Кэранту было холодно одним жарким летом восемнадцать лет назад.

Диана прошла несколько шагов и присела на пол у окна. Её платье, наполовину изорванное, волнами огненной ткани разлилось вокруг.

Кэрант снял камзол и набросил его на плечи девушки. Она даже не почувствовала этого, осознала, что что-то изменилось, только через какое-то время, попыталась завернуться плотнее.

- Мне надо забрать собак. Я сейчас вернусь. Ты дождёшься меня?

Она с трудом кивнула и закрыла глаза.

- Не вздумай загореться.

- Я всё равно не смогу, - голос королевы прозвучал очень слабо. – Иди.

Кэранту не хотелось возвращаться. Если бы Диана попросила его остаться, он бы подчинился без сомнений. Но она, кажется, не хотела никого видеть. К тому же, Кэрант знал: он опасен для неё сейчас. Его магия уже ожила, а теперь она нуждалась в выходе. И если не выпустить дар на свободу, то согреть Диану точно не получится.

Он медленно открыл дверь, уже скованную льдом, и вышел в длинную галерею. Признаться, Кэрант надеялся, что там уже никого не будет, но холодные ветры и собачий вой свидетельствовали о противоположном. Удивительно, он никогда не имел привычки возвращаться, а сейчас упрямо шагал к отцу и брату, даже на что-то надеясь. Впрочем, вряд ли они могли как-нибудь превзойти его ожидания. Разве можно упасть ещё ниже в его глазах?

- Ко мне! – окликнул Кэрант псов, и те, перебирая лапами по заледеневшему полу, помчались к нему. Созданные с помощью магии из обыкновенных собак, они ещё не растеряли все животные инстинкты.

Король Даррел поднял голову и взглянул на старшего сына. Слабая паутина льда потянулась к Кэранту, но она уже не могла причинить ему вред.

- Ты выгорел тогда на границе. Это мало чем поможет.

Даррел не проронил ни слова. Он медленно поднялся с колен и встал. Юрген сделать этого не мог. Их отец разбудил зиму, приманил её из ледяной Наррары, и теперь понадобится много дней, чтобы унять стихию, а юный принц теперь – просто бездарь.

- Ты убил его, - прошептал мужчина. – Ты разрушил все его мечты и все надежды. Теперь Юргену никогда не стать полноценным королём.

- Я просто восстановил справедливость, - ответил Кэрант. – Он и не должен был править. Он – твой младший сын, а не наследник престола. Какой-нибудь герцог, которому положено жить мирно и благодарить Его Величество за то, что до сих пор не сослали на край государства.

Даррел замахнулся и изо всех сил ударил его по лицу. Бил бы, как мужчина мужчину – так нет, дал пощёчину, словно хамоватому слуге, которого надо поставить на место! Ещё несколько месяцев назад Кэранта это оскорбило бы до глубины души, а сейчас он просто наблюдал за тем, как ледяное проклятие поднимается вверх по руке короля.

- Доволен? – спросил он. Щека даже не покраснела, слишком близко была обжигающе холодная магия. – Отомстил?

- Твоя мать была деревенской девкой! – прошипел Даррел. – И если бы Хлоя имела хотя бы капельку совести и умела слушаться, она сожгла б тебя вместе с другими чумными. Понятия не имею, как она посмела пустить больного в свой дом!

Кэрант непроизвольно взглянул на запястье.

- Зато честно, - усмехнулся он. – Вам холодно, папенька? – злой равнодушный взгляд мазнул по замерзающей руке короля. – У вас синеют пальцы.

Даррел не обратил на это внимания. Его синие глаза горели гневом, и Кэрант подумал, что, наверное, ему не приходилось долго уговаривать девиц, чтобы те прыгали в королевскую постель. Почему б и нет? Привлекательный мужчина, обеспеченный, наверное, им такое льстило? Чего ждала его мать?

- Сколько ты ей заплатил? – не удержался от вопроса Кэрант. – Серебреный? Золотой? Наверное, она была без ума от счастья. Матушка Юргена знает, что пока она молилась, чтобы понести ребёнка, ты спал с чужими крепостными?

Он краем глаза заметил, как зло сжал руки в кулаки Юрген. Значит, всё ещё не подох? Очень жаль. Если б Кэрант умел вырывать из груди не средоточие магии, а живое сердце, он бы это сделал. Несколько лет назад, когда леди Хлоя рассказывала ему, как пользоваться волшебством так, чтобы лишать его других, он представлял, как эта окровавленная, всё ещё пульсирующая, бездумная мышца, принадлежащая не младшему брату – папеньке, - билась на его ладони, а потом осыпалась пеплом. Сейчас, глядя на Даррела, он подумал, что может это сделать. Может заморозить их обоих и оставить здесь, чтобы оттаяли к лету.

Это были жестокие мысли. Кэрант никогда не считал себя хорошим человеком, но порой ощущал затихшего где-то внутри настоящего монстра, которого нельзя выпускать на свободу. Леди Хлоя говорила, что все маги жестоки. Их сила позволяет подняться на одну ступеньку над обыкновенными людьми и ощутить власть, которую нельзя даровать никому. Ощутив себя всемогущим, всесильным, одарённый готов пойти на убийство, чтобы согнать злость. Потом, с опытом, приходит умение контролировать себя, но вот свойство жалеть окружающих даровано далеко не каждому. Кэрант всю жизнь думал, что у него тоже нет человечности.

Даррел ещё долго смотрел на него, так и не решаясь нарушить молчание, а потом отступил на шаг и попытался открыть у себя под ногами портал. Очевидно, что сам он уйти не сможет; Юрген слаб, а в таком виде короли не расхаживают по чужим дворцам.

- Когда-то я был сильнее тебя, щенок, - прошипел Даррел, склоняясь и пальцами на снегу вырисовывая поддерживающие знаки. – Если б ты встретился со мною тогдашним, то оказался бы стёртым в порошок. Я бы превратил тебя в ледяную глыбу и разбил на кусочки.

- Это очень мило, - хмыкнул Кэрант. – Скажи, папенька, а правда, что король Эдмунд был сильнее тебя?