Бастарды Сибирской Империи

Глава 1.

Место было живописное — такое, что любой столичный художник заплатил бы нехилую сумму, чтобы сделать с него пару набросков. "Индустриальный пейзаж" — так это называлось в столице. Однако местные жители куда чаще говорили "трущобы" или "гадюшник".

Место и впрямь было примечательное. Две заброшенные мануфактуры из красного кирпича глядели друг на друга разбитыми окнами. Тупичок между ними был завален ржавыми железяками, а дорога, ведущая к нему, давно растрескалась и поросла уже не только травой, но и вездесущими молодыми березками.

В этом-то тупичке и происходила очередная стычка. Банда молодых людей зажала в углу еще двоих — бледного парня и тощую девчонку.

– Рябой, да держи ты крепче, она меня уже два раза лягнула! – возмутился один из нападающих, тщетно пытаясь приблизиться к брыкающейся жертве.

– Сам держи! Я, между прочим, тоже хочу поразвлечься! – ответил ему другой, который с трудом удерживал девушку.

– Отпустите ее! – отвлек их крик бледного парня – второй жертвы банды.

Его загнали в другой угол тупичка, но, в отличие от девчонки, этот бедолага успел вооружиться куском железа и теперь отчаянно отмахивался от целой толпы. Хотя видно было, что сил у него с каждой минутой все меньше.

В этот момент девчонка извернулась и умудрилась пнуть одного из нападающих ниже пояса. Гад взвыл, а его жертва, торопясь отвоевать свободу, укусила второго насильника за руку.

– Ах ты...! – тот разразился мерзкой бранью, отбросил девчонку на груду металла и, размахнувшись, с силой пнул ее по лицу так, что у несчастной дернулась голова. Раздался неприятный звук и сдавленный крик, больше похожий на писк.

– Лиза!! – в ужасе завопил зажатый в другом углу паренек с железякой.

Увы, зря он отвлекся. В то же мгновение один из нападающих воспользовался моментом и всадил ему нож в бок.

Это стало началом конца. Парень еще смог пару раз взмахнуть своим "оружием", но тело его подвело. Пара ударов, и вот он уже лежит на земле, а обозленная толпа принимается злорадно пинать его в живот и по лицу, вышибая последние крохи жизни.

– Ну и живучий, гад, – заводила сплюнул на истерзанное тело несколько минут спустя, когда всем уже надоело срывать на нем злость. – А мы ведь к нему по-хорошему. Даже денег за телочку предлагали.

– Ну он же типа благородный, они за даму заступаются, – пояснил другой, и банда глумливо заржала: очень уж непохожи были эти двое оборванцев на аристократов.

– Кстати о телочке, – оживился заводила и развернулся в сторону девчонки. – Рябой, ты чего это первым полез?!

Парень, которому доверили держать жертву, резко отпрянул от упавшей и вдруг принялся смущенно чесать затылок.

– Так это... я ничё не делал. Она сама...

– Сама на тебя полезла? – не поверил заводила.

– Не. Сама копыта откинула, – пояснил Рябой и неловко указал на распластанное перед ним тело.

И правда, шея девушки была неестественно вывернута, лицо превратилось в кровавую кашу. И только чистые серые глаза, не мигая, смотрели в небо.

В тупичке повисла тишина.

– Слышь, Барон, ты тока не злись, – забормотал Рябой, ощутив на себе тяжелый взгляд заводилы. – Она ж это... теплая еще. А на рожу можно и не смотреть. Главное ведь то, что снизу, да? А там я не трогал, чесслово!

Он услужливо задрал платье девушки, продемонстрировав всем вусмерть застиранное белье.

– Теплая, говоришь? – голос Барона налился какими-то нехорошими нотками, и Рябой попятился.

– Не, ну а чё, – снова забормотал он. – Правда ведь теплая еще. И мягкая...

– Да ты у меня сам сейчас будешь теплый и мягкий, – зловеще пообещал заводила, делая первый шаг.

Второго шага Рябой дожидаться не стал и дал деру. Следом за ним, прихрамывая, поспешил и его напарник с отбитыми причиндалами.

Барон некоторое время скалился им вслед, явно решая, броситься или нет. Но потом, видно, решил, что гоняться за придурками ниже его достоинства. Только смачно харкнул.

– Че, может, оттащить тела? – предложил кто-то. – А то вдруг их искать будут.

– Да кому они нужны? – скривился Барон. – Бастарды же. Оставь, собаки съедят. Только время зря потеряли.

Он снова сплюнул и, развернувшись, неспешно пошел прочь. Его банда, боязливо оглядываясь на трупы, потянулась следом.

Впрочем, один ушлый ненадолго отстал, чтобы обшарить карманы погибших. Однако не нашел даже копейки, только какая-то пыльная механическая штука в траве привлекла его внимание.

– Толян, ну где ты там? – окликнули его.

– Иду-иду! – крикнул парень, сунул находку в карман и догнал своих.

.

На заброшке снова стало тихо. “Индустриальный пейзаж” гармонично дополнился мертвыми телами. Окажись рядом талантливый художник, он определенно написал бы душераздирающую картину и заработал бы на ней миллионы. Но увы, в эти районы забредали только нищие, бандюки и… бродячие собаки.

Грязно-рыжий тощий пес, весь в лишаях и с репьями на хвосте, осторожно зашел в тупичок. Некоторое время он принюхивался и прислушивался. Пару раз трусливо вздрогнул, заслышав где-то далеко полицейский свисток и крики.

Здесь же все было тихо, и псина бочком-бочком, но добралась до трупов. Обнюхала кровавую рану на лице убитой девушки, на пробу лизнула кровь. И вдруг отскочила, зарычав.

“Труп” шевельнулся и застонал, хотя еще минуту назад у него даже сердце не билось. В шее что-то хрустнуло, и она со щелчком приняла нормальное положение, а страшная рана принялась затягиваться на глазах.

Более того, и второй “труп” вел себя похожим образом. Он болезненно застонал и скрючился, свернувшись калачиком. Переломанные кости одна за другой вставали на свои места, дыра в животе стремительно затягивалась.

При виде этой метаморфозы пес вздыбил жидкую шерсть и торопливо спрятался под ржавым железным листом – желание проверить тела на съедобность у него резко пропало.