Бег

Глава 24.

На мое удивление, воскрешение бабушки, чью смерть Сеня переживал вместе со мной, он воспринял гораздо спокойнее, чем Захаров, который знал о ее кончине исключительно из моих уст. Нет, Арсений, конечно, был поражен, когда встретил ее на пороге, но не шарахнулся от нее, как от призрака. Он буквально сразу взял себя в руки и просто потребовал объяснений.

И в этом был весь он – спокойный, уравновешенный и собранный. Совсем не такой как я. Возможно, поэтому мне и не удалось почувствовать себя с ним счастливой до самого конца. Мне все время чего-то не хватало, а менять его ради этого было бы попросту эгоистично.

«Совершенно не то же самое, что с Марком, умеющим быть одновременно сдержанным и опасным», – вторило мне подсознание.

Но я лишь отбрасывала его доводы. Не время было об этом думать.

– Я так и знала, что ты будешь кружить парням голову, когда вырастишь, Даниелла, – сказала мне бабушка после того, как Арсений, из вежливости выпив с нами две чашки чая с баранками, ушел домой, ни разу не оглянувшись.

– Скажешь тоже, – улыбнулась я одними уголками губ.

– Мне показалось, он был чем-то расстроен.

– У нас был не самый приятный разговор.

– Я вам не помешала?

Я мотнула головой.

– Мы все выяснили.

– Хорошо, – улыбнулась она.

Я выпила остатки своего чая и отставила кружку в сторону.

– Я все еще зла на тебя, ты же знаешь? – произнесла я ровным тоном.

– Я догадывалась, милая, – ответила она. – И также я знаю, что нам поможет лишь время.

– Ты рада, что я обо всем узнала?

– Конечно, – не колеблясь, сказала она. – Правда, я бы предпочла, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. Несколько раз я уже предпринимала попытки приехать, но меня все время что-нибудь останавливало.

– А сейчас? Что заставило тебя вернуться?

– Твоя мама, – ответила бабушка. – Она искала Сашу и позвонила мне. Я обо всем узнала и больше не смогла сидеть, сложа руки.

– Это ты заставила его вернуться и помочь мне?

Она покачала головой.

– Нет. Я вообще никогда не лезла в его дела. Он не рассказывал, где был все это время, но с самого начала он пытался тебе помочь.

– То есть он не пытался спасти в первую очередь себя, когда сбежал и не отвечал на звонки Аркадия?

– Я уверена, в этот момент он думал исключительно о тебе.

Я вздохнула и откинулась назад.

– Не стоит пытаться обелить его в моих глазах. Я знаю, кто мой отец.

– А я знаю, кто мой сын. Даже несмотря на то, что большую часть его жизни я провела не с ним.

– Странно, что он не забыл тебя за это время. Ведь ты говорила, что его отец запрещал ему видеться с тобой.

– А как ты думаешь, откуда в тебе этот дух бунтарства? – спросила бабушка. В ее глазах сверкнул знакомый огонек. – Его отец нам обоим запрещал видеться, но мне было на это плевать. Я не могла оставить сына.

– Ты ведь всегда учила меня следовать правилам! – воскликнула я.

– А еще я учила тебя, прежде всего, думать своей головой, а не подчиняться кому-либо.

Я коротко усмехнулась.

На душе становилось гораздо светлее, когда я говорила с этой женщиной. Я уже даже забыла, как это бывало раньше. Мне ведь было всего десять, когда ее у меня отняли.

– Жаль, что ты перекрасилась, – произнесла она. – Мне так нравились твои светлые кудряшки. Это тоже из-за него?

Я кивнула.

– Из твоего сына вышел не лучший отец. Я не хотела быть на него похожей.

Бабушка вздохнула.

– Понимаю.

Я отвела взгляд в стол. Мне в голову снова хлынули воспоминая.

Вот я стою во дворе вместе с бабушкой. Вокруг нас бегают дети, на лавочках сидят их родители. И большинство из них бросают на меня заинтересованные взгляды. Я знаю, что они видят. Я похожа на ожившую фарфоровую куколку. Так многие говорят. Еще и мои большие черные глаза, оттеняющие цвет волос – я гордилась всем этим. Это было моим достоянием, и я с легкостью от этого отказалась.

И в угоду кому? Человеку, с которым меня объединяла лишь общая часть ДНК?

– Мне кажется, ты только что навела меня на одну мысль, – произнесла я.

– Какую? – взглянула на меня бабушка.

– Я, сама того не замечая, стала зависимой от отца. От того, как мы с ним похожи, – ответила я задумчиво. – Пыталась стереть все это, убежать, но не понимала, что это невозможно. Я ведь все равно останусь его дочерью. И даже если сменю цвет волос, глаз и сделаю пластическую операцию, это не изменится. Во мне будут его черты.

Бабушка молча следила за ходом моих мыслей.

– Я хотела перестать чувствовать эту зависимость, но продолжала красить волосы в черный, понимаешь? Я сама того не понимая, все время о нем думала. Напоминание о нем было прямо в моем отражении. Я не давала ему уйти из своих мыслей. Поэтому продолжала злиться.