Бег

Глава 27.

Спустя еще какое-то время, у Марка зазвонил телефон. Мелодия, раздавшаяся среди лесной тиши, показалась тревожной. И в какой-то мере это действительно было так. Взглянув на экран, парень нахмурился.

– Твой отец, – сказал он, нажимая на зеленую иконку. – Да, – ответил он.

Я следила за тем, как менялся его взгляд, пока он говорил с Лином. Из почти спокойного и несколько печального он становился жестким и сосредоточенным. Марк лгал беззастенчиво и искусно, называя номера трасс, по которым он ехал и места, в которых якобы останавливался. Не знаю, верил ли ему мой отец, но я будто находилась там вместе с ним.

– Он потерял тебя, – произнес Громов, кладя трубку. – Нужно идти.

Он снова взглянул на меня.

– Эй, – встревожился парень. – Ты чего?

– Ничего, – мотнула я головой. – Все в порядке.

Отвернувшись, сморгнула подступившие к глазам слезы.

И откуда во мне столько жидкости в последнее время? Я ведь не плакала несколько лет, что теперь-то началось?

– Дана, – не на шутку взволновался Марк. – Объясни, что случилось.

– Просто мои нервы играют против меня. Ничего серьезного, – вскинув глаза к небу, я шумно втянула воздух.

– Посмотри на меня, – произнес мягко Громов.

Я мотнула головой.

– Пожалуйста, Дана, – прошептал он, беря меня за руку.

По всему телу разлилось тепло, смешанное с болью. Я знала, почему меня так расстроил звонок отца. Он снова все портил. Его решения снова все портили. Я не хотела из-за него терять Марка, едва найдя.

Взяв себя в руки, я натянула улыбку и повернулась. Громов выглядел все таким же серьезным. Ни намека на ту шутливость, с которой он встретил меня здесь еще какое-то время назад.

– Я рассказал тебе обо всем, что случилось со мной. Думаю, теперь твоя очередь.

– Мне нечего сказать, – отозвалась я тихо.

– Правда?

Я снова болезненно улыбнулась.

– Боже, Марк, пожалуйста, не заставляй меня!

– Я не заставляю. Просто надеюсь, тебе самой захочется поделиться со мной тем, что тебя тревожит. Пока еще есть такая возможность. Мне ведь действительно уже пора.

Его последняя фраза стала тем, что окончательно выбило меня из колеи, заставляя стремительно подняться и шагнуть к воде.

– В этом и проблема, Марк, тебе пора, – произнесла я, чувствуя подкатывающую истерику. – Ведь все, кого я когда-либо любила, от меня уходили. Тебе тоже стоит.

Я услышала, как он тоже поднялся, делая шаг ко мне.

– Значит, повезло, что мы знакомы так мало, – промолвил он. – Мысли обо мне не должны беспокоить тебя слишком долго.

– Скажи это тем рисункам, что я нашла у себя в столе, – буркнула я, подавляя всхлип.

– Рисункам? – удивился парень.

– Да, Марк, именно им, – резко обернулась я. – И на большинстве из них – как ни странно, ты. Так что даже не думай, что мысли о тебе не будут меня беспокоить. Они делают это большую часть моей жизни.

Брови Громова поползли вверх.

– Я не совсем понимаю…

– Просто знай, что я гораздо более чокнутая, чем тебе казалось, – сорвалось с моих губ. – И кстати, знаешь, мне действительно есть чем с тобой поделиться.

Он смотрел на меня с неподдельным интересом.

– Моя бабушка, после смерти которой я и свихнулась, все это время была жива. Отсиживалась в другом городе, как и ты. Мама выставила ее за дверь, а дальше только наблюдала за тем, как я страдаю. Им не было дела до моих чувств.

– Стоп, что? – обомлел Громов, встряхнув головой.

– Именно то, что слышал.

– Ты ничего не путаешь?

– Представь себе, нет. Ты не первый, кто решил провернуть со мной этот трюк. Она сейчас живая и здоровая ждет меня дома.

– Но зачем родителям врать тебе об этом столько лет?

– Зачем Лину убеждать меня в том, что ты мертв?

Марк не ответил. Он просто молча смотрел мне в глаза. Его серые радужки при дневном свете непривычно блестели, отливая серебром. За то время, что мы провели в заточении, я успела забыть, какие они на самом деле красивые. Я заметила это еще в тот раз, когда он заявился ко мне домой.

Я могла бы еще долго всматриваться в его лицо, пытаясь отыскать то, чего еще не успела, но понимала, что все это бесполезно. Мы просто тратили время, оттягивая неизбежное.

– Я просто не хочу прощаться с тобой, – сказала я искренне. Препираться сил больше не было. – Я ненавижу все это.

Парень открыл рот, будто хотел что-то сказать, но затем тут же закрыл его, лишь улыбнувшись, делая шаг ко мне и заключая меня в свои объятия.

Прикрыв глаза, я уткнулась носом в его грудь, вдыхая знакомый запах. На Марке не было никакого парфюма, но его собственный неповторимый аромат нравился мне ничуть не меньше всех этих модных одеколонов из дорогих бутиков. Он пах домом. Даже удивительно, что я сразу этого не поняла.