Бегемот

Какие же они мерзкие твари, эти бегемоты. Словно болотная свинья-переросток с клыками и крючковатым хвостиком. Толстые, тупые, ленивые, наглые, несуразные. И вся их жизнь – пережевывание. А в зоопарке они еще более ленивые. И еще более тупые. Вот они жуют морковь. А теперь капусту. А теперь тыкву. Хряп-хряп. Хотя, если сядет им на нос птичка, и птичку могут схряпать. И глаза у них одновременно злые и уставше-потухшие. Им ничего не интересно, ничего не надо. Они привыкли к своему болоту. Или, как здесь, к загону. И не вызывают они никакого иного чувства, кроме презрения-омерзения. Ну, или смеха.

***

“Отчет юнната средней школы номер [кусок оторван]

/День седьмой/.

Вот уже неделя, как я помогаю нашему зоопарку. Пока мне разрешено ухаживать и кормить только мелких зверей: енотов, сурикатов, белок, бурундуков, фенеков, енотов, кроликов, зайцев, выхухолей, бобров, куниц, морских свинок и енотов.

Забыл. И еще енотов.

Еноты очень любят поесть.

А еще я подсыпаю корм в кормушки мелким птицам: в основном, синицам и воробьям. Иногда туда забираются и белки.

А если я забываю закрыть клетку, то и еноты.

Еноты ОЧЕНЬ любят поесть.

В четверг один блудный енот даже чуть не убежал из зоопарка, но наш сторож, дядя Петя, не даст выбраться никакому зверю. Говорит, “двери для них открыты только в одну сторону”.

Потом енот заедал стресс. Так сказал директор зоопарка, Михаил Янович. Видимо, еноты постоянно находятся в стрессе.

А воробьи очень громко чирикали. Видимо, пели“.

***

“/День десятый/

Мне поручили ухаживать за пингвинами”.

Ура!

“Пингвины – это такие птицы, которые не умеют летать, неприятно поют, если это можно вообще назвать пением, не умеют сидеть на жердочке”.

Потому что толстенькие и свалятся.

“Они едят рыбу, а не зерно. Вообще у них с тюленями больше общего, чем с другими птицами. Я даже задал вопрос директору, но Михаил Янович говорит, что они точно птицы”.

Но я всё-таки сомневаюсь.

“И еще. Видел, как Михаил Янович кормил бегемота. Сказал, что однажды и я так смогу. Как подрасту”.

Будто я маленький. А бегемот смешной.

***

“/День пятнадцатый/

Директор поручил ухаживать за козами и баранами. Сложно представить более вонючих существ (а я видел скунсов). Запах такой ядреный, что пробивает нос с насморком. И, в отличие от скунсов, воняет всегда. Михаил Янович говорит, что мне кажется, а если не кажется, то запах скоро пройдет. Главное, почаще убирать”.

Но ведь чем чаще я убираю, тем сильнее мне воняет! Замкнутый круг!

“Кстати, козы и бараны очень любят чесать свои рога обо всё подряд: заборы, деревья, корыто, лопату, которую мне выдали для уборки самизнаетечего, метлу, которую мне выдали для подметания самизнаетечего, мои ноги, которые мне выдали для ходьбы по самизнаетечему.

А вы видели глаза козла или барана? Не зря в средние века этих рогатых ассоциировали с дьяволом или демоном”.

Только, наверное, с очень вонючим демоном. Да, точно. Демон Пердезель.

“Как-то шел домой мимо бегемота. Рядом с ним синица что-то клевала. Он открыл пасть. Она подпрыгнула ближе к нему. Потом еще ближе. И тут бегемот резко повернул пасть в ее сторону и клацнул зубами. Всеми четырьмя. Синица еле успела улететь”.

***

“/День двадцать первый/

Лошади – прекрасные, сильные существа”.

Но навоза оставляют за собой больше, чем стадо овец. Лучше бы я с ними остался.

“Лошади очень умные”.

Зачем я вру? Они же тупые, как пробки. Боятся каждого шороха, необычных предметов в загоне. Сегодня меня лягнула эта скотина за то, что я был в другой кепке. Не узнала! Ладно... что еще...

“Лошадь бегает со скоростью более сорока километров в час”.

Немного информации из статей не повредит. Объем, нужен объем... Оставлю пару строчек пустыми, потом добавлю.

“Я расчесывал им гриву, кормил сеном и кормом”.

Пока расчешешь эту конину, уже ночь наступит. А воды пьет столько, мне бы на неделю хватило. А таскать-то мне! И потом из своего брандспойта озеро оставляет.

“Кстати, конина приятна на вкус”.

Черт! Это не надо было писать! Ладно, потом затру.

“Шел мимо бегемота, и он опять пытался слопать мелкую птицу. Прогнал ее. Теперь буду постоянно ходить мимо”.

***

Я сидел на лавке и отдыхал. Чем больше животное, тем сильнее оно выматывает. Как говорится, маленькие звери – в совок замел, и не потеря.

Ко мне подсел Михаил Янович. Долго молчал.

– Как тебе лошади? – спросил.

– Хорошо, – соврал я.

– Знаешь, – снова сказал он, – ум лошадей сильно переоценен.

“Да ты что!” – подумал я.

– Зубы в их голове, – продолжал директор, – занимают больше места, чем мозг. А слюны они производят в день по тридцать литров. А вот овцы – наоборот.

– Что наоборот?

– Кажутся глупыми, но у них неплохие память и соображалка. Различают и других овец, и людей. Запоминают на несколько лет. А еще различают геометрические фигуры и цвета.

– Ууух, тыы... – сказал я очень заинтересовано. Ну, почти.

– А пингвины?

– С ними-то что не так?

– Знал ли ты, что иногда от стаи пингвинов отделяется один. Отворачивается от океана и, ведомый неким неизвестным инстинктом, устремляется в центр материка. Какого?

– Антарктиды? – отчего-то нерешительно сказал я.

– Ее. Даже если его развернуть, он всё равно пойдет старым маршрутом. И в итоге погибает. Почему это происходит, что же такой пингвин-самоубийца хочет найти на пустынном материке, никто не понимает.

– Полярники зовут, видимо, – пошутил я.

Директор засмеялся. И снова замолчал.

– А к чему вы это мне рассказали? – робко поинтересовался я.

Директор вздохнул.

– Всё не так просто, как кажется. И да. Завтра начинай с бегемотом.

Дядя Петя уже закрывал ворота.

– От енота дорос до бегемота! – съюморил он.