Беглая жена, или В драконьем замке требуется хозяйка

1.

– Вы не можете нас выселить! – кричу я и выбегаю из покосившегося домика на улицу. За мной идет Эрик, мой малыш.

В руках сын держит корку белого хлеба и испуганно хлопает голубыми глазками. Экономя на жилье, я могу покупать ему более менее качественные продукты, но если нам повысят аренду, то что делать? Голодать?

Хозяйка стоит на тротуаре уперев руки в бока и нагло смотрит. Толстая, лоснящаяся, жестокая.

– Тогда плати больше. Знаю, имеешь заначку. Вон малец хлеб пышный ест. И мясо покупаешь, соседи донесли.

Втягиваю воздух и считаю до десяти, чтобы не раскричаться. Умолять эту женщину бессмысленно. Да, она договорилась со мной на четверть серебрушки в месяц, но узнав, что я стала подрабатывать, решила стрясти лишнее. Ей плевать на меня и моего сына.

– Мы освободим помещение до конца месяца, – говорю холодно.

– А деньги мне сейчас нужны, – кидает мне в лицо жаба.

– Э, нет, – я ухмыляюсь и тоже подбочениваюсь. – Мы заключили магический договор и пока не истечет месяц, ничего не получите.

– А я сейчас жандармов как вызову, – раздраженно хмурится тетка. – Утащат в тюрьму, и тебе там не понравится. Малек твой один останется.

– Вы мне не угрожайте, – краем глаза замечаю, что сын испуган и в груди вскипает едкая злоба на жабу. – Я свои права знаю. Зовите жандармов.

Хозяйка квартиры отходит назад недовольная, тычет в меня толстым пальцем.

– Не выметешься до конца месяца, я тебе устрою. Обрразованная, – последнее слово выплевывает как оскорбление.

Поворачивается ко мне жирной спиной и удаляется. Хлопают ставни – это соседка, что доложила о подработке, прячется, подслушав разговор.

У-у-у, твари, но ничего не поделаешь – приходится жить в этом обществе.

Обнимаю Эрика за плечи и веду в дом.

– Почему тетя хочет нас выгнать? – спрашивает малыш.

– Она злая, но мы обязательно найдем выход.

Эх, есть одна идея, но я не планировала сниматься с места так быстро. Думала поднакопить деньжат, немного встать на ноги... и на тебе. Стервятница решила поднять арендную плату за эту трухлявую развалюху.

Чтобы нормально кормить сына, приходится постоянно жаться к печке в холода, в жаркие дни распахивать все окна, подставлять тазы под протекающий потолок.

Но зато мой сын ест мясо и фрукты.

Мы с Эриком проходим в кухню, где у меня разложены материалы для изготовления свечей. Я начала заниматься этим недавно. Сдала в ломбард кулон, которой моя предшественница хранила в бархатном мешочке, и купила кокосовый воск.

Бывшая владелица тела правда просила не продавать кулон и кольцо, и даже из мешочка их не доставать.

«Ни в коем случае, никогда и ни за что», – специально предупредила сердитым шепотом.

Но жизнь внесла свои коррективы. Кушать-то надо, за жилье платить как-то надо. Вот я и решилась через столько лет, наплевав на запрет. А что страшного случится?

Прикрываю окно и иду стряпать. У нас нет морозильных артефактов, поэтому все что покупаю, сразу готовлю. Жаба отвлекла меня, когда я резала овощи, чтобы пожарить их с мясом. Я обещала сынишке лагман с лапшой.

Он его никогда раньше не пробовал, а я в своем мире любила это азиатское блюдо.

– Мам, а ты почему окошко закрыла? – спрашивает сын и вскарабкивается на колченогую табуретку.

– Я его не до конца закрыла, – отвечаю и кладу бараньи ребрышки на сковороду.

Продуктов нам вечно не хватает и приходится извиваться, чтобы придумывать блюда повкуснее да посытнее. Только благодаря удачно сбытой партии свечей удалось приобрести баранину.

Эрик откусывает от горбушки и жмурится. Он дракон и растет быстро, ему нужно хорошо питаться. Одно утешает – ящеры в Дургаре нелетучие... то есть, не обращаются, но все равно являются магическими существами.

Слежу за тем, как тщательно прожевывает Эрик хлеб и на душе становится теплее. В моем мире я бы сказала «испортишь аппетит», но в Дургаре это не актуально. Ребенок сметает всё, что я ему даю, ведь деликатесами жизнь нас редко балует.

А окно закрыла я потому, что нечего соседям нюхать мясные запахи, доносящиеся из нашей развалюшки.

Пока мясо обжаривается, сажусь напротив мальчика и улыбаюсь ему. Он отвечает открытой искренней улыбкой. Я понятия не имею, каким был его отец. Я вообще с ним не знакома, но, видимо, малыш похож на этого таинственного незнакомца: ясные голубые глаза, каштановые кудри, густые брови и хитрый прищур.

И ямочки на щеках такие милые.

Жаль, что хозяйка тела расписала мужа, как тирана и самодура. Малыш Эрик заслуживает хорошего отца.

Вот в ком нет злобы и жестокости. Прекрасный ребенок. И хоть он не совсем и мой, я об этом почти не вспоминаю.

Что поделать – так произошло. Попала я в недавно родившую Лилию Кайен. И затем сама выкармливала младенца. Растила.

Единственное, чего боюсь, чтобы отец Эрика не объявился. Как он поступит с беглой женой? Наследника уж точно пожелает забрать, а я без малыша не проживу просто.

Пару раз мне муж, кажется, снился – четкий профиль, яростный взгляд голубых глаз, волевой подбородок. Очень много неудержимой силы и жара. Впрочем, все это слишком смазанно и неясно – вряд ли я его узнаю при встрече.

Но мысли уводят в собственное безрадостное прошлое.

Подпираю подбородок рукой и вспоминаю...

В своей прежней жизни я прошла через тяжелый развод после измены мужа. И должна сказать, узнать в сорок лет, что больше не нужна, а любимый завел вторую семью с молоденькой помощницей, не очень приятная история.

И ведь виноватой оказалась тоже я, "старая грымза", которая "годами мешала перспективному бизнесмену обрести счастье, пилила благоверного и тянула его назад". И ничего, что выходила я за обычного студента, с которым прошла весь путь с самого начала – помощница все равно лучше, ей готовый богатенький делец нужнее. Она же ему малыша рожает. Наследника.

А я? Я не родила и превратилась в обузу. Муж постарался, провернул все так, что я лишилась и квартиры, и дачи, и хорошего куска имущества – молодая любовница решила отомстить бывшей жене за то, что та "засиделась на троне".