Беглец

Глава 7. Пробуждение.

Это точно был сон. Однозначно и бесповоротно.

Герман понимал, что это не может быть реальностью,… но насколько, же всё было реально. Огромные величественные деревья, которые не обхватить даже десятерым.

Ну, разве такие бывают?

Во всяком случае, Герман таких, за свою, пусть и не очень, но все, же продолжительную и насыщенную жизнь, не видел. Трава казалась прямо-таки изумрудной. Герман поднял голову, и дух захватило от цвета неба. Оно было настолько глубоко синим, что казалось, слегка отдает цветом морской волны или как правильно назвать этот цвет? Герман не знал. Легкие перистые, причудливые облака плыли по небу, и у него закружилась голова. Он не стал удерживать себя от этого сногсшибательного головокружения, и упал, внутренне сжавшись и приготовившись к удару,… трава мягко спружинила, Герман раскинул руки и улыбнулся.

Точно сон. Он посмотрел на свои руки. Руки как руки. Крылья не выросли. Снова улыбнулся, на этот раз своим запредельным мыслям. Следующая мысль заставила пристально посмотреть на больную руку. И здесь ждал сюрприз. Рана никуда не делась. Он выглядела также ужасно как в реальности. Герман немного напрягся, пытаясь осознать, что же не так. И тут же увидел над собой лицо Савани.

- Всё так, - мягко сказала она, но не улыбнулась.

- Где мы? – Герман не спешил вставать – так удобно было лежать в этой мягкой пушистой траве, хотелось просто смотреть в небо и ничего не делать.

- Это сказочный мир или по-другому астральный, - она протянула Герману руку, - и мы пришли сюда не отдыхать, вставай – нужно тебя исцелить.

Герман ухватился за протянутую Савани руку, такую нежную мягкую и твердую, и уверенную одновременно. Держать ее было приятно. Смотреть на эту женщину тоже было приятно. Герман продолжал держать Савани за руку, и они шагнули по своды больших дерев.

* * *

Рука прямо на глазах преображалась. Боли Герман вообще не чувствовал. Они сидели с Савани друг напротив друга на высоких стульях, похожих на большие деревянные троны каких-то древних князей или царей. Когда они подошли к этим стульям, хотя язык их так называть не поворачивается, Герман увидел витиеватую гармоничную резьбу и не на шутку ею залюбовался. Она была похожа вроде и на рисунок, и на некую клинопись. Многие узоры напоминали несколько объединенных крестов, только с плавно загнутыми концами, заключенные в круги. Вообще от этих стульев веяло какой-то основательностью, что ли, монументальностью и древностью.

Сейчас же они сидели рядом. Герман любовался правильными чертами лица Савани, дивился ее красивому гортанному голосу – этот голос выговаривал такие удивительные по продолжительности и витиеватости фразы, понять их Герман был не в силах, удивлялся ее плавным движениям рук, которые будто крылья порхали на его страшной рваной раной, но большее удивление вызывало преображение больной руки. Когда Герман кидал быстрые взгляды на свою руку, а делать это получалось редко, всё-таки смотреть на свою рану дело не очень увлекательное, совсем другое дело смотреть на Савани, он с каждым кинутым взглядом замечал изменения. И чем дальше шло дело с его лечением, тем большему диву он давался – рана стягивалась, рубцевалась, рука приобретала здоровый вид. Когда Савани закончила своё священнодействие – ее певучий голос умолк, и она убрала руки – Герман увидел на своей руке шрам, отсутствие воспаления и здоровый цвет кожи.

- Ну вот, осталось выпить отвар, который я тебе приготовлю, как только мы вернемся в наш мир, - Савани улыбнулась.

- Значит всё? – Герман встал и смотрел на женщину, - мы уходим отсюда?

- Нет, - улыбка сошла с её лица, - это был физический недуг, у тебя есть и другой.

- Какой другой? - Герман искренне удивился.

Савани скрестила руки на груди и закрыла глаза. Свет резко померк. Герман почувствовал дуновение ветра на своем лице. Ветер был холодным, обжигающим. Герман почувствовал, что его глаза закрыты.

Да как так-то?

Я их не закрывал, подумал он, открывая глаза. В глаза ударил яркий свет, отраженный от снега, которым был покрыт склон горы. Пара лыжников мчалась по склону. Герман сразу их узнал. Холодный пот пробил его. По склону мчались юный Герман, а рядом его юная жена Веста. Покачнувшись от увиденного, Герман взрослый схватился за дерево, которое так услужливо оказалось рядом.

Стойте, остановитесь, попытался крикнуть Герман взрослый, но рот его беззвучно открывался, однако из него не вылетело ни звука.

- Нет нужды кричать – они тебя не услышат, - рядом появилась Савани.

Герман взрослый повернулся к ней голову, и тут же вернул своё внимание на склон. Критический момент должен был вот-вот случиться. Герман напрягся, понимая, зная, что сейчас произойдет.

- Ты должен отпустить её, - вновь заговорила Савани, но Герман не хотел смотреть на неё, он продолжал смотреть на мчащихся по склону лыжников, - посмотри на меня Герман, - Савани вновь привлекла своим голосом его внимание. Герман продолжал смотреть на склон.

-Не-е-е-ет, - вырвался его отчаянный крик, когда юная Веста врезалась в дерево. Свет померк, но спустя мгновение снова стало светло.

Герман моргнул и, вновь обретя зрение, поразился увиденному. По склону вновь мчались юные Герман и Веста. Проснулась злость и он повернулся к Савани.

- Что это значит? – он почти выкрикнул эти слова.

- Ты должен отпустить её, - мягко ответила Савани.

- Нет, упрямо сказал Герман, - я виноват во всем этом, как я могу отпустить «это»?

- Тут нет твоей вины, - Савани взяла его лицо в свои ладони, - мы можем стоять тут сколько угодно долго, пока ты не поймешь, что это трагическая случайность, - она мягко, но настойчиво удержала его голову, как только он попытался отвести свой взгляд в сторону склона с летящими лыжниками, - отпусти ЕЁ, ты можешь помнить о том, что случилось, ты даже должен помнить о том, что случилось, но отпусти Весту, не держи её в своем сердце, - Савани отпустила голову Германа.