Беглец

Беглец

БЕГЛЕЦ

I

Сара сидела в прозрачной, омытой теплым утренним светом комнате. Шестифутовое окно было открыто, и ветер сквозь прозрачную занавесь слабо грел ее вечно холодные руки. Подставив ладони к свету, ей хотелось закрыть глаза от его резкого тепла, ведь в помещении до этого всю ночь царил холод.

Внезапно обнаруживший себя в этой комнате человек, наверное, не стал бы нервничать, как она сейчас.  Ведь этот песчаный мир казался таким спокойным, приветливым. Снаружи, засыпанное восковым солнцем, почти абстрактное место под названием Hannah's belt, был ничем иным как огороженной от края света прекрасной западней. Такая же чистая, лишенная деталей, словно сточенная ветрами песчаная дюна. Неразличимая на спутниковых снимках, недоступная невооруженному глазу с космоса.

 Холодная и пустая в ночной темноте.

Сара терла ладони друг о друга, молчаливо смотря вдаль.

-Такой задумчивой я тебя вижу впервые, - голос заставил ее отвести взгляд от окна. Он стоял перед ней, скрестив руки за спиной; весь одет в черное, обветренное лицо, холодные глаза; черно-белый человек, так страшно непохожий на всех, кого она здесь встречала.  

Она знала его не больше недели, каждую минуту этого времени с самой первой встречи, когда главный Седмен познакомил их, кратко – даже по здешним меркам – разъяснив цель визита, тень этого человека не сходила у нее с повестки мыслей.

-Вы опоздали.

-Все еще со мной на «вы», - он сел, - никак не привыкнешь к моей персоне?

Не хватало еще к ней привыкнуть.

-Я уже сказала, что понятия не имею, где тот человек, о котором вы у меня спрашиваете.

Ей охота было завершить разговор в любую секунду. Одно слово – и все договоры будут расторгнуты, неважно, какие последствия ее ждут. Она не скажет ни единого слова, не поддастся его влиянию.

- Скажи мне, Сара, тебе хорошо известно, кто я?

-О вашей «персоне» мне известно немного, - говорила она тихо, не нарушая спокойствие места, - несколько раз я спрашивала о вас у местных жителей - Сендменов[1], и всякий раз в ответ не получала ничего конкретного. Странно.

-В дела беженцев здесь привыкли не вмешиваться, - пожал плечами гость, его бесцветные глаза покосились на девушку с насмешкой, уголки рта поднялись, на коже выступили морщины. – Людей здесь не интересует ничего, что находится за пределами их системы ценностей: работа и дом, все, что им дано зреть, этим они, впрочем, не уникальны.

 Сколько ему было лет, сложно было понять; лицо у него было бледное, под глазами висели тяжелые серые мешки, морщины вокруг рта и на лбу. Серые, длиною до плеч волосы лоснились от жира, с левого уха свисала желтая Серьга в форме тетраэдра, светящаяся электронными огнями.  Электронные приспособления здесь принято носить на одежде или в качестве украшений. Скафандры и космолеты – редкость, и, к тому же, нежелательная. Хотя, если бы господин Таунсенд пожелал не расставаться с компьютером или устроить где-нибудь центр радио-слежения, никто из местных не смог и не стал бы перечить.

Поговаривали, что он прибыл на планету не один, а еще с двумя какими-то загадочными вооруженными женщинами. Всякий раз, когда разговор во дворах добирался до темы новых гостей,  голоса переходили в шепот, звучащий из темных уголков, который Сара за год тихой жизни здесь научилась различать.

Все здесь до ужаса боялись Псиоников и не хотели никаких дел ни с кем из них.

– Немногочисленные обитатели этих мест научились слушать даже сквозь толстые бетонные стены, – тихо произнес Таунсенд, а затем и вовсе перешел в шепот; прозвучало немного издевательски, - ну а теперь серьёзно: зачем я здесь, как, по-твоему?

Он заметил, как скованно вела себя Сара, и голос его сделался мягче, приветливее.

-Хочешь спросить меня насчет моих дел здесь? Почему я ищу «Его»  Обещаю ответить, если это поможет нашему общению.

-Меня не интересует, кто вы, и почему вы его ищете – сухо ответила она, снова отводя взгляд от страшного человека.

Солнце за это короткое время нагрело комнату, и теперь жар залил ее лицо. Она  все еще не свыклась с тем, как быстро здесь морозное утро наливается солнцем, и лучи его  начинают греть даже сквозь плотно задернутые шторы.

-Перейдем-же к откровенности. – Сказал он, перебрасывая одну ногу через другую, - Ты могла заметить, что я не использую никаких заметных человеческому глазу приспособлений, никаких устройств для определения правдивости твоих слов, впрочем, методы сильно устаревшие и даже в свою бытность не слишком эффективные. Идут вторые сутки нашего с тобой простого человеческого общения: без принуждения и процедур, от которых я отказался сознательно, просто потому, что ты – совершенно посторонняя фигура и на это нет практической необходимости.

-Вы… его не найдете, - дрогнувшим, ломающимся голосом, отчаянно говорила она.

-Да? А что, если я просто решу подождать, пока он сам сюда не придет?

Из дальних углов на нее вдруг подуло холодное дыхание, и страх пригородил путь воздуху. Все тело у нее задрожало, колени подкосились. Она впервые за то долгое время, что провела здесь, почувствовала, насколько же далеко на самом деле от дома и что абсолютно одна, среди незнакомых людей, прячется от морока, медленно охватывающего всю вселенную, а  единственный человек, которой ей дорог – сейчас в милях отсюда, посреди дюн. Ищет.

-Воды?

По воздуху к ней подлетел стакан наполненный водой, за пару секунд, не пролив ни единой капли, он уже был в ее дрожащей руке.

- Не хватало еще, чтобы ты на допросе потеряла сознание. – Он как-то гадко улыбался. – Сейчас мне нужно, чтобы ты успокоилась.