Белая крыса

Белая крыса

«В каждом из нас живёт маленький демон, который жаждет только одного, чтобы его услышали…» ©

Лето ещё никогда не было таким пресным. Невыносимая жара и в без того душном, маленьком помещении.  Обшарпанные углы и грязные подоконники. Сквозь старое, пыльное окно пробивается едва заметный луч света. Даже в пещере будет приятнее, чем здесь.
От запаха хлорки хочется навсегда перестать дышать. Как жаль, что для этого пришлось бы оборвать свою жизнь. Психолог, которая пыталась вдолбить мне в голову “правильные “мысли, хотела, чтобы я видела «прекрасное» даже в засаленных простынях, разивших мочой, остатками еды и пота. Адская смесь. Постельное белье стирают, но, наверное, не так усердно, как того предполагает данная процедура. Впрочем, в этом заведении всегда так. Психолог, кстати, уволилась ещё два месяца назад. Кажется, ей все же не сильно нравилась эта обстановка и она ушла покорять другие, более приятные, места и лечить, более покорные и ведомые души.
Милая женщина…буду уважать её, хотя бы за то, что решила уйти отсюда. Если бы я имела такую возможность, поступила бы точно так же. Как жаль, что это пока невозможно. Ещё год…год, когда за этим деревянным, прогнившим окном пройдут четыре времени года. К слову, я не люблю ни одно из них. Это место сделало свое дело как нельзя лучше. Зимой здесь настолько холодно, что хочется залезть поглубже, даже в это вонючее, засаленное одеяло. Благо заледенелый воздух притупляет обоняние, и дышать становится приятнее. Долгожданная Свежесть…

Весной кажется должно стать легче.
Мир просыпается от глубокой спячки, зеленеет трава, все вокруг заполняется мягким, согревающим светом. И только над нашим пансионом, брошенных и обездоленных детей, все ещё висят чёрные и мрачные тучи. Нам от них, кажется, никуда не убежать. Когда пытаешься разглядеть в этом вечно замыленном окне хоть что-то дальше железного, высокого забора местной “тюрьмы”, я не вижу ничего, что могло бы мне понравиться. Да, небо, там вдалеке, не такое серое как здесь. И птицы там пролетают гораздо чаще. Я, даже по утрам, рано-рано, когда ещё местная уборщица Клара не достала свои гремящие ведра, слышу, едва доносящееся, такое звонкое и в то же время успокаивающее, пение птиц. Эти моменты самые приятные в моей жизни. Когда-нибудь, я тоже окажусь там, с вами, мои дорогие пташки, за той стороной забора. А пока я все ещё здесь. Тешу себя фантазиями о том, как было бы здорово перерезать весь этот гадюшник мерзких, отвратительных людей. И начала бы я со своей соседки по комнате, которая никогда не убирает свои вещи в шкаф. Они валяются даже на моей половине. Я её ненавижу. Впрочем, как и она меня. Это единственная взаимная вещь между нами.

          Второй день августа. Он отпечатается в моей памяти, как наколка, которую в спешке набивают грязной иглой в старом, обшарпанном подъезде. Как чёрная, густая смола обволакивает лёгкие, с каждой выкуренной сигаретой. Я задыхаюсь. Но пока ещё не знаю об этом. Или знаю, но отчаянно не хочу в это верить.
Спустя сутки все станет иначе. Спустя сутки эта жизнь и окружение, которым я “наслаждаюсь” каждый день - перестанет существовать. Радуюсь ли я? Возможно…

Поспешно засунув книги в потрепанный рюкзак, я выбегаю из комнаты. Меня встречают малоприятные и совсем не дружелюбные взгляды, таких же, как я, сирот.
«Мы все в одной лодке - твержу я себе всю дорогу, пока плетусь к кабинету литературы -   Они не желают мне зла, просто… Им тоже больно и грустно. И скорее всего они злятся не на меня, а на жизнь, которая обошлась с ними так жестоко».
Это во мне говорит та милая женщина психолог, которая даже в самой гадкой душе видела что-то святое.
К сожалению, ангел, который должен оберегать меня, наверно, тоже давно уволился, а замену ему так и не нашли или не захотели. Ибо кабинет, в котором я хотела спокойно отсидеться пару часов, был закрыт на ржавый, и кажется, доисторический ключ времен эпохи возрождения. Я попала в пекло.
Когда бесхозные дети остаются одни, они творят страшные вещи. И чаще всего под раздачу попадаю именно я.
Конечно, кто, если не я, самая странная и необычная девочка из всего пансиона. Было бы удивительно, если с моими внешними данными, другие люди относились ко мне снисходительно. Возможно где то. Но не здесь.

   Долго размышляя, где лучше встать. Я выбрала место в самом центре длинного коридора, чтобы ещё раз показать окружающим меня людям, что я их совсем не боюсь. Это было ошибкой. Лучше бы я отсиделась где-нибудь в углу с кучкой тараканов, ищущих там хоть что - то похожее на еду. Как бы я хотела примкнуть сейчас к их дружной семье, и единственной моей проблемой стал бы поиск еды, а не поиск смысла существования в этом мире. Не успев подумать о том, как опасна и трудна жизнь, как в мою голову прилетает баскетбольный мяч. Черт, это было больно. Но я не имею права, даже на секунду, показаться уязвимой. Я давно уже привыкла терпеть боль и проживать её внутри себя. Максимально уверенно я поворачиваюсь к стайке местных авторитетов и выказываю им свое безразличие. Конечно, ответная реакция не заставила себя долго ждать.

- Че, смотришь, крыса? - с презрением и ненавистью, кажется, ко всему живому, произносит главарь этой компашки.

 Юное дарование и лучший игрок баскетбольной команды Крек Доулсон. Ему прощают все его выходки и драки только за его великолепную игру. Именно он и его товарищи по команде приносят славу данному заведению. Конечно, он здесь важная птица. А как иначе. Ведь он приносит деньги самому директору пансиона, так сильно помешанному на величии и дорогих иномарках.

Не желая вступать с ним в какой-либо диалог, я на автомате показываю неприглядный жест. Мой длинный средний палец красуется перед их мерзкими лицами, ведь это единственное, что они заслуживают. Всего на мгновение я забыла, что лучше лишний раз не демонстрировать свои шрамы и язвы на руках, но было уже слишком поздно.