Белое платье для рыцаря

Белое платье для рыцаря

Была осень. Не то чтобы поздняя, но уже унылая. Самая любимая пора принцессы.

       В саду у принцессы был любимый уголок — особенно мрачный и унылый в это время года. В передней части сада из последних сил буйно доцветали яркие розы, полыхали георгины, пыжились пёстрые астры. Здесь же уединенную беседку окружали тенистые столетние липы, изящные колонны увивал мрачный плющ, а плетистые розы радовали мелкими тщедушными бутонами с паутинными, прозрачно-белыми лепестками — и, что особенно нравилось принцессе, дюймовыми частыми шипами.

       Принцесса сосредоточенно читала очередной трактат по алхимии, хмурила соболиные брови, вздыхала.

       Скамеечку для ног, этот мягкий низенький бархатный пуфик, присвоил себе толстый черный кот. Подобрал под себя лапы, втянул голову в плечи, зажмурил желтые глаза, превратившись в пуховый шар. Только треугольные ушки поворачивались к каждому малейшему шуму, выдавая, что кот вовсе не дрыхнет, а лишь притворяется.

       Тишину сада и шелест листвы уныло оттеняла печальная мелодия свирели. Играл паж принцессы, устроившийся на ступенях беседки, словно сторожащий пёс. Вообще-то паж был ровесником своей госпожи. Бледный что те розы, щуплый что те шипы, он незаметно успел вымахать на голову выше хозяйки, но всё равно оставался ее привычной тенью. Он давно получил королевское позволение покинуть сию непримечательную придворную должность, ибо неизвестно когда успел стать подающим большие надежды алхимиком. Однако принцессе он до сих пор не надоел настолько, чтобы она захотела его прогнать. А сам он был слишком ленив для карьериста и чересчур хорошо выдрессирован принцессой, чтобы желать стать самостоятельной фигурой при дворе.

       Внезапно мелодия оборвалась. Кот повернул ушки в сторону тропинки и даже соизволил открыть глаза.

       — Моя госпожа, к вам с визитом ваш рыцарь, — негромким голосом доложил паж. — Наверняка горит надеждой на вашу улыбку, пылает желанием пасть на колени пред вашими ногами, одержим страстью запечатлеть поцелуй на вашей нежной руке.

       Принцесса оторвалась от книги, взглянула поверх зарослей плюща:

       — Ого! Живой? — только и произнесла она. Без особого, впрочем, выражения.

       — Верно, Шарль, всё верно прочитал ты в моей душе, — произнес подошедший к беседке рыцарь, закованный в латный доспех. Плащ свисал с его широких плеч грязной тряпкой, порванный по низу. Латы были помяты и во многих местах проткнуты, будто пожеваны и прогрызены. Голову рыцаря венчала повязка с кровавым пятном. И сам он заметно прихрамывал.

       — Ваше высочество! Любовь моя! Я вернулся! — обратился к принцессе рыцарь.

       — Я вижу, мой верный рыцарь, мой милый Остиниан, — констатировала принцесса, отложив учебник на скамью. Вместо оного она взяла другой талмуд, еще больше, в потрепанной обложке с серебряными замками и ремнями сыромятной кожи, такой тяжелый, что можно листать, лишь положив на колени. То была ее записная книжечка.

       Рыцарь, натужно пыхтя, поднялся по ступенькам, несильным пинком шуганув пажа, чтобы не загораживал проход. Черного кота рыцарь невежливо спихнул со скамеечки, сам занял насиженное место. Конечно, влюбленный обязан совершенно иначе являться к обожаемой деве после длительной разлуки: влететь на крыльях любви, пылко пасть на колени пред ее юбкой. Однако многочисленные раны и бинты под латами не позволяли предстать должным образом. И улыбка, которую рыцарь из себя с натугой выдавил, также получилась далеко не лучезарной.

       — Рассказывай! В подробностях! — потребовала принцесса, горя желанием узнать скорее все обстоятельства путешествия, в которое сама же отправила своего рыцаря. — Ты нашел дракона?

       Задавая волнующий вопрос, принцесса не смотрела на рыцаря, она лихорадочно листала свои записи в поисках нужной.

       Кот, прожигая рыцаря презрительным взглядом, вспрыгнул на скамью и уселся на учебник. То есть занял место более выгодное, чем прежде. Поглядывая свысока, кот выражением своей самодовольной морды ясно намекал рыцарю, что, если бы тот посмел сесть на хозяйкину книгу даже случайно, то был бы отлуплен этим же увесистым томом без промедления и без жалости.

       Рыцарь хмуро покосился на кота и решил его игнорировать. Хотя было обидно, ведь зверь был прав.

       — Да, моя принцесса, свет жизни моей, Гретабель, — ответил рыцарь без восторга, положенного герою, сразившемуся с драконом и оставшемуся в живых. — Я нашел сие редкостное чудовище. Дракон принял мой вызов и у нас случился бой.

       — Погоди, зачем ты с ним дрался? — удивилась принцесса, наконец-то подняв глаза от записей. — Я же ясно сказала…

       — Я помню каждое ваше слово, госпожа моя! — перебил с досадой рыцарь. Даже сейчас, по прошествии некоторого времени, когда раны почти зажили и почти не кровоточили, ему было несколько неприятно вспоминать о случившемся эксперименте. — Я нашел дракона. Я вошел к нему в пещеру. Я поднес ему переданные вами дары — тушу быка, полмешка золота. Я попросил его укусить меня, дабы проверить ваше противоядие.

       — Не противоядие, а зелье, дающее временный эффект бессмертия, — поправила принцесса.