Белый джаз

Белый джаз

     Пластинка доиграла и Элиза, аккуратно вложив в конверт, поставила ее на полку. Проведя пальчиком по корешкам старых виниловых дисков, она решила, что больше слушать уже просто нет времени. Все равно, благодаря музыке, настроение у нее было такое воздушное и светлое, словно необыкновенный голос певицы в колонках продолжал звучать, пронося сквозь мелькание звуков грустные слова на фоне необыкновенно красивых мелодий. Надо было собираться. В воскресенье до города, где она хотела послушать концерт, можно было доехать только на одном автобусе.
 
     Схватив рюкзачок и буквально на бегу кинув взгляд в зеркало, она захлопнула дверь и помчалась вниз по ступеням. Хорошо хоть мамы сегодня не было дома, и она не могла завести обычный в таких случаях разговор. Эли представила, как мама, стоя как обычно лицом к плите, на которой шкварчало нечто необыкновенно вкусное, начнет говорить своим мягким спокойным тоном, что такой взрослой девушке уже давно пора перестать ездить одной по всяким глупым концертам, где и нормального парня не встретишь. Что она уже должна найти себе серьезного мужчину, про внуков. Хуже всего бывает, когда она начинает говорить, что внуков не дождался папа. Обычно все это заканчивалось одинаково, Лиза убегала к себе в комнату и рыдала в подушку. Самое обидное было то, что временами она понимала, как права была мама. Но что было делать ей, Елизавете Климовой, двадцати шести, о ужас, лет. В общем-то, она была благодарна своим родителям, внешностью они дочку не обделили. И рост 160 (ну, могло быть и побольше), и милое личико, и вьющиеся каштановые волосы. И нельзя сказать, что ее преследовали неудачи на романтическом фронте, их не было, впрочем, как и удач. Школьные подружки уже успели выскочить замуж  и не горели особым желанием демонстрировать не замужнюю красотку - подругу своим мужикам. Коллеги на работе? Ну… либо женатые, либо никакие... Пожалуй, недавно она заметила одно исключение, но вот заметило ли это исключение ее?
 
    Пан Каминский все также сидел за стойкой ресепшен в удобной симпатичной гостинице рядом с джазовым клубом. Она всегда снимала здесь маленький номер, в котором, пожалуй, кроме кровати и зеркала ничего не было. Да и зачем, если она приезжала только на концерт, а утром обычно возвращалась. Иногда, если следующий после концерта был выходной, она гуляла у моря, грела маленькие ножки в теплом морском песочке, но созерцание счастливых, радующихся жизни людей, вокруг, часто навевало грусть. 
   Пан Рышард, как всегда, очень обрадовался. Вот уж хотя-бы один человек, которому она была по-настоящему интересна. Хотя интересна, наверно, к сожалению неправильное слово. Не интересна - любопытна. Молодая женщина, которая приезжает одна, на джазовые концерты! Совершенно необыкновенное создание! Он поднялся из-за стойки с приготовленным ключом:
    -  Пани Элиза! Целую ручки! Пани опять приехала на свой белый джаз?
   Лиза невольно улыбнулась. Хотя она и понимала, что в данном случае Пан Рышард просто использовал обычное выражение, достаточно архаичное уже и здесь, но все равно было приятно услышать такое. Кроме того, она очень любила, когда ее называли Элиза, во-первых потому что первый раз так назвал ее папа, который кроме джаза любил и классическую музыку. Неизвестно почему, но он решил что нежная и темпераментная мелодия Бетховена как нельзя подходит к ее  внешности и характеру. Во-вторых, было словно созвучно той музыке, которую она любила слушать здесь. Такая музыка сопровождала все ее детство и юность, звучала из колонок старенького, но не убиваемого Техникса. Белый джаз. Так эту музыку называл папа. И хотя он вкладывал в эти слова простой, прикладной смысл, просто джаз который играли белые артисты, ей казалось, что эта необычная музыка называется так, потому что несет в себе что-то светлое, находящееся вне обычного течения жизни. Папа рассказывал ей о ритмических структурах, о странных зверьках синкопах, а ей нравился мягкий звук саксофона и доверительные, совсем как мечтательные рассказы влюбленных подружек, голоса джазовых вокалисток. 
   -  Да, Пан Каминский. Все как обычно!
   -  Когда я вижу Пани, то понимаю, что обыденность не навсегда! Пани сама чудо!
   Он заговорщицки подмигнул Элизе и вручил ей ключ.
   Концерт был в клубе “Блюз”. Обычное полутемное помещение, со столиками вдоль стен и маленькой сценой. В таких местах, казалось, до артиста можно было дотронуться рукой, что придавало музыке необыкновенную естественность. Люди собравшиеся в зале были самые разные, начиная от старичков-пенсионеров, которые, возможно,  еще помнили зарождение джаза в этой стране, до продвинутой молодежи, непонятно каким образом попавшей сюда, а не на выступление рэперов или рок-музыкантов. Лиза протолкнулась поближе к сцене где музыканты уже готовились начать выступление и в этот момент она словно ощутила некое дуновение, какое-то неудобство. Ощущение мурашек, кто-то словно буравил ее взглядом, смотрел ей в затылок. Девушка обернулась, но в таком освещении увидеть что-либо было невозможно. Чувство, что кто-то разглядывает ее не проходило, но в этот момент, к счастью, музыканты взяли в руки инструменты и волшебство началось. Хрупкие, спокойные аккорды фортепиано, успокаивающие звуки саксофона и голос певицы с ноткой грусти и теплотой
Просыпаться
и засыпать с вами,
просыпаться.
Проснувшись,
видеть вас рядом,
засыпая.
 
Я
одна, и ты один,
снова врозь
Мы пытаемся жить.
Я
Опять же я не верю ни во что,
Понять не хочу,
но я чувствую, что
 
Просыпаться
и засыпать с вами,
просыпаться.
Проснувшись,
видеть вас рядом,
засыпая.
 
Я хотела бы
(Dorota Miśkiewicz)
 
     Смена необыкновенных мелодий и мягких, но необычных ритмов заставляло словно окунуться в очарование грустной, но очень светлой мечты. Наверно, она никогда бы не призналась себе, что пение Дороты так нравится ей, потому что затрагивает натянутые донельзя душевные струны замечтавшейся девушки. Но даже джазовые импровизации не могут продолжаться вечно. Музыканты опустили инструменты, певица отошла от микрофона, люди вокруг зашевелились, зааплодировали. В гуле голосов она немного постояла, подождала пока толпа чуть рассеется, повернулась и буквально уткнулась носом в широкую грудь Романа Васильева. Она подняла голову и с удивлением взглянула в лицо мужчине. Вот уж кого она не ожидала встретить здесь, так это его. Рома, который работал в соседнем отделе, на том же этаже где и она всегда казался ей человеком с другой планеты. Огромной планеты, при его росте метр девяносто и широченных плечах. Планеты затянутой непроницаемой дымкой, ведь он всегда ходил в офисе в костюме и галстуке. Но, кажется, весьма симпатичной планеты и, может быть,  в его каких-то, всегда задумчивых, серых глазах она, порой, замечала интерес. А может, ей так казалось, хотелось казаться. Он был само спокойствие, такой настоящий великан из сказки, и девчонки обсуждали его при каждом удобном случае. Но обсуждать, вроде, было нечего. Во всяком случае, никто не знал, была ли у него девушка. В общем, был Роман человек во всех отношениях серьезный. Удивительно, но сейчас этот сказочный мужчина стоял перед ней, загораживая проход и улыбался. Он наклонился и сказал ей буквально на ушко:
   - Привет, Лиза! Ты куда? Сейчас же продолжение!
      Все это было так неожиданно, что она растерялась и просто пожала плечами. Самым жалким, нелепым образом. Причем она не смогла оторвать от него глаз и, даже забыла поздороваться. Еще одна улыбка Романа словно заставила ее очнуться и кивнуть. Она закусила губу и повернулась к сцене. Там пианист уже присел за инструмент. Во втором отделении должны были играть джазовые вариации на музыку Шопена, но присутствие Романа за спиной не давало сосредоточиться на музыке. Совсем сбивало дыхание, которое она ощущала на своих волосах и желание повернуться и сказать что-нибудь. Но что сказать?  И все-таки настоящая музыка великая сила! Под влиянием звуков белых и черных клавишей она постепенно смогла взять себя в руки. Конечно, всякое может случиться, и единственный симпатичный парень в фирме оказался на этом концерте совершенно случайно, и совершенно случайно дышит ей в затылок. Воспользовавшись паузой между номерами она все-таки обернулась и спросила:
    - Ты ведь не любил джаз?
   Он, все с той же улыбкой на губах и в глазах, наклонился и проговорил ей на ушко:
    - А теперь полюбил.
   Она повернулась обратно к сцене и попыталась обдумать сказанное. Эта фраза … Она означала многое. Сердце вновь забилось. Он что издевается над ней?
   И тут концерт закончился. Роман, не давая ей опомнится, схватил Лизу за руку и потащил к сцене.
    - Идем! Я о всем договорился!
    Стоящая на сцене вокалистка, раздавала автографы, но едва завидев их, сразу повернулась и протянула руку для знакомства. Элиза протянула свою и легонько пожала холодные пальцы певицы. 
      Это Вы не пропускаете мои концерты уже несколько лет? Пани Элиза, мне очень мило.
      Она взяла лежащий на усилителе диск. Роман подал ручку, Дорота написала что-то на нем и вручила Элизе. Потом помахала пальчиками и отошла. На обложке сд девушка прочитала: “Счастливым поклонникам, Элизе и Роману”. Но долго вглядываться в эту надпись ей не удалось. Роман решительно взял ее за руку и потащил к выходу. Она так растерялась, что сжимая в руке диск совсем не сопротивлялась. Наконец, у входа, она нашла в себе силы остановиться и попыталась вырвать руку. 
    -  Нет - нет! Бежим! Опоздаем!
     И она, вынуждена была, наоборот, прибавить ходу. Почти бегом, они вышли из клуба и подошли к стоянке такси. Роман открыл дверцу, она села, секунда и белый мерседес рванул по улицам города. Куда? Постепенно она начала приходить в себя, хотя от руки Романа, которой он продолжал нежно сжимать ее пальчики исходило особое, необыкновенное и странное тепло. Она уже поняла что они едут в сторону побережья, по знакомым освещенным улицам. К морю, к морю в ритм стучало сердце. Она старалась смотреть в окно машины, чтобы не встретиться глазами с Романом. Еще пару минут и машина подъехала к входу в белое здание с надписью “Ресторан Дары моря”. Здесь она уже бывала, давно. Роман взглянул на часы и снова почти потащил ее к входу. В этом ресторане была отличная рыбная кухня. Да и месторасположение, прямо на берегу, где можно было наслаждаться и свежим ветерком, и видом на море и джазом. Да, в этом ресторане играли джаз. Каждый вечер! Значит сегодня тоже играют! Роман уверенно провел ее к столику у окна. Отсюда открывался замечательный вид на водную гладь, на Сопотский мол, на пляж, на здание Гранд Отеля и в то же время совсем рядом было место где артисты уже приготовились играть. Они словно ждали только их и стоило им только присесть, как первые звуки пианино. Это было волшебно. И еще, как Роман узнал об этом месте? Вернее о том что ей здесь нравится? Взглянув искоса она заметила, что мужчина увлекся прослушиванием музыки. Можно было рассмотреть его внимательнее. Казалось, в офисе они виделись каждый день, но сейчас, сейчас все происходящее придавало знакомому лицу, необыкновенные, новые черты. Да, сильное, мужественное. И то, как он слушал сейчас эту музыку, позволяло назвать его черты благородными и романтичными. Она поймала себя на том что засмотрелась на сменявшие друг друга полосы света и тени на его лице, и только настойчивый вопрос подошедшего кельнера позволил ей прийти в себя. Роман сам что-то сказал официанту и тот, улыбнувшись, исчез. Через минуту вернулся и принес бутылку вина. Он поставил фужеры и налил. Элиза присмотрелась к бутылке и кровь прилила к щекам, это было ее любимое венгерское Токай Асу. Да еще и такое, которое ей никогда не приходилось пить - шестерка! Откуда он вообще узнал! Она об этом не рассказывала никому, или может быть никому. Но, тут музыканты на минуту прекратили играть и Роман произнес:
     -  Выпьем за этот прекрасный вечер! Я очень рад что мы вместе!
     Она подняла бокал, чокнулась и отпила глоток. Какой вкус был у этого вина! Под стать вечеру! Но наконец, глядя поверх фужера, она решилась спросить:
     - Рома! Откуда ты знаешь что я люблю это вино? И этот ресторан, и джаз, и эту артистку. 
     Он отпил еще глоток. Посмотрел на нее внимательным взглядом, от которого вдруг заколотилось сердце.
    -  Я все это узнал от тебя. Нет, не удивляйся. Каждый из нас оставляет в жизни множество следов-отпечатков. Я хотел узнать о тебе побольше.
   Из-за спины Элизы неслышно появился официант и подлил в фужеры вина. Напиток был изумительный, он и горчил, отдавал необычной гаммой ароматов и был очень приятный и сладкий на вкус. Почти такой, как слова, которые говорил сидящий напротив мужчина.
     -  Ты давно меня заинтересовала. Но мне казалось, что я не интересен такой необычной девушке как ты. Вот я и стал гостить на твоих страничках в сетях, рассматривать фотографии, читать комментарии. Извини.
    Он улыбнулся как то совсем застенчиво. Что показалось ей странно. И даже забавно. “Застенчивый великан”. Но ей хотелось слушать дальше. Не заметив у нее недовольства своим рассказом, Роман явно воодушевился и поднял фужер:
    -  За это необыкновенное приключение!
   Она пригубила вино и тут, тут артисты заиграли снова. И заиграли блюз. Блюз исполняемый на саксофоне. Простая мелодия, без каких-либо наносных сложностей, и очень, очень красивая. Роман, который хотел продолжать, замер с фужером в руке. Он смотрел на Элизу со странным, задумчивым выражением и девушка решила, что такую мелодию, такой красивый момент, просто невозможно упустить. Она встала и протянула ему руку. Мужчина вскочил, чуть не опрокинув бокал. Они вышли на середину зала и начали танцевать. Роман сначала двигался очень осторожно, словно боялся показаться слишком неуклюжим, но потом, потом набрался решительности. А она, она просто отдалась этой музыке, этим сильным рукам, этому ритму, теплу исходящему от партнера. Она даже упустила момент, когда музыка стихла и пришла в себя только когда Рома подвел ее к их столику. 
     Потом они снова пили вино. Съели какую-то рыбу. Пили необыкновенно вкусный кофе. Рома рассказывал как ему пришла в голову гениальная мысль, организовать свидание, на которое она не сможет отказаться пойти, так как даже не будет знать что идет на свидание. Как он приезжал сюда дважды и договаривался обо всем. Как он уже два месяца слушал джазовую музыку, и как он теперь в ней разбирается. И что эта музыка теперь ему даже нравится. И это здорово. А она сидела и слушала. Слушала просто его голос. Все эти слова были понятны, и в то же время, не так уж и важны.
    Она смотрела ему в глаза, слушала его голос, и только иногда, держа в тонких пальцах чашечку кофе, позволяла мелькнуть мимолетной мысли о том как здорово получилось, что вчера она сделала такой красивый маникюр. 
   Они вышли на пляж. Песок еще не успел остыть и она разулась. Так они шли и разговаривали. Хотя скорее говорил он, а она больше любовалась лунной дорожкой. И слушала. Потом они вышли на мол и нашли скамейку. Здесь Роман, наконец набрался храбрости и поцеловал ее. Она поняла сразу, что целоваться он умеет. “Взрослый мальчик”. С этой мыслью она обняла его. 
   Рассвет уже разгонял короткую летнюю ночь, когда такси привезло их к гостинице. Элиза сама открыла дверь машины и уже выйдя наружу наклонилась попрощаться.
    -   Это было… Спасибо тебе. Пока, Рома! 
    Он сидел и так загадочно улыбался. Сердце снова застучало и она, не дожидаясь ответа, захлопнула дверцу и побежала к гостинице. 
   Пан Каминский сидел за стойкой и ни слова не говоря подал ей ключ. Внезапно стало как-то грустно. Она что-то упустила, что-то… На глазах выступили слезы и девушка бросилась к лестнице, но успела сделать только пару шагов. Входная дверь хлопнула, Элиза обернулась и увидела Романа, с торжествующей улыбкой подходящего к стойке ресепшена. Пан Каминский с тем же самым непроницаемым выражением лица вручил ключ и ему. Она стояла и смотрела на все это с нескрываемым удивлением. Рома подошел и взял ее за руку:
    -  Я тоже снял номер в этой гостинице. Только на третьем этаже.
    -  Но там есть только один - единственный номер! Номер для новобрачных!
Он повел ее вверх по ступенькам, но сделав всего несколько шагов подхватил на руки.
 
                                                     * * *
 
     -  О, пани Элиза! Давно пани не было видно. Но я точно думал, что концерт пани Дороты пани не пропустит.
    -   Я была очень занята, пан Рышард! Очень!
     Она протянула ему паспорт и, только теперь, хозяин гостиницы заметил у нее на руке обручальное кольцо. Дверь открылась и вошел Роман с большой сумкой в руках. Пан Каминский вручил Элизе ключ:
    - Я понимаю, теперь Вы будете ездить на концерты вдвоем?
Элиза, которая успела отойти от стойки, обернулась, положила руку на живот и, с улыбкой, ответила.
    -  Нет, пан Рышард. Втроем.