Берсерк

Берсерк

Радость…Что значит радость?

Кому-то радость приносит чувство выполненного долга, для кого-то в радость заботиться о близких. Для кого-то радостно открывать новое, расширять собственные горизонты. Радость - это момент.  Момент высшего наслаждения, близости и тепла.  

Для обессиленного, разбитого и истощенного человека радость приносит только одно. То, чем он живет,  единственное о чем может думать, то ради чего он открывает тяжелые веки после каждого раза, когда сознания уступает место исступлению.

Веки, такие тяжелые. Их открытие знаменует возвращение сознания в тело, которое находиться в постоянной агонии боли, усталости и жажды…

И сколько бы оно ни отдыхало, это не улучшит состояние ни на йоту.

Не только веки, всё тело кажется налитым свинцом, не желающим подчиняться приказам хозяина тела, вторая личина доминирует, одно её мановение и истинный владелец тела последует, словно глупая овечка на забой, словно волк, наконец выпустивший свой звериный оскал  и впившийся клыками в добычу, глотая её теплую, свежую кровь…

Кровь

Тяжелые веки медленно открылись

… Ярость хочет поглотить меня, я чувствую это … Она вздымается от низших уровней сознания к высшим… Она впивается в мозг ножами и ввинчивается, не давая и секунды покоя. Подступающая ярость заставила меня откинуть голову и плотно стиснуть зубы. Я шиплю и дрожу, по всему телу прошла волна тепла…

Он уже целые сутки не смаковал кровь, уже столько времени не испытывал радости убийства, благозвучного хруста ломающихся костей, мелодичной симфонии отчаяния и страха, иногда переминающейся с ревом зверя, его ревом.

Изо рта процедился горячий пар от тяжелого, затрудненного дыхания, вызванного тяжелыми ранами, которые уже никогда не заживут,  и от предвкушения, такого дразнящего предвкушения…

Каждой клеткой тела он чувствовал, слышал звук, катящихся по дороге колес, бурлящей в жилах крови, мерно постукивающего сердца, которое совсем скоро начнет биться быстрее.

Груда плоти, испещренная ранами и закованная в помятый доспех начала подыматься…

Для Аека сегодняшний день не был чем-то необычным, рутина помощника торговца. Он, как и много раз до этого был ответственным за перевозку каравана.  Его процессия состояла из двух повозок и четырех лошадей с защитниками, он ехал на пятой лошади впереди каравана.

-Как то мне не по себе. – Сказал Дави - кучер передней повозки.

-Ты о чем? – Спросил Аек

-Не слышали последних новостей? – увидев отрицательное качание головой Дави продолжил – Здесь недавно две группировки столкнулись! Битва была такой жестокой, что никто не выжил! Сколько бойцов сражалось – все погибли! А где место битвы было точно никто не знает, вдруг по округе уже нежить снуется? Или глядишь чего похуже? – В голосе слышалась явная опаска и страх.

-Не тем у тебя башка занята! – Гневно прорычал своим глубоким басом Бхамне – Обычные бандиты и разбойники – вот чего нам стоит бояться, а не какой-то там нежити!

-Ну с нежитью у тебя договориться не получиться! – Гневно возразил Дави

-Да? – Насмешливо протянул Бхамне – А вот с бандитами у нас выйдет продуктивная дискуссия?! – Всё больше злился здоровяк – Ты вообще где видел, что бы разбойники начинали налет с того, что посылают дипломата!?

-Ну все, хватит. – Спокойно прервал их Аек

-А вот и не хватит, если этот малец думает, черт пойми о чем, то мой долг как старшего вернуть его мысли в нужное русло! 

…Добыча всё ближе, слышу запах разгоряченной крови, чужая ярость подпитывает мою собственную, дышать становиться всё тяжелее, вторая натура просыпается, она уже почти забрала контроль, нужно подойти поближе, и отдать себя потоку…

Мита мысленно вздохнула, её лицо стало немного грустным «В который раз уже этот Бхамне срывается по пустякам…»

-Не думай о нем, этот дикарь с пустыни писать и читать не умеет. Не стоит ожидать от него сдержанности. – Алмат взглянул на девушку и подмигнул, легонько улыбнувшись.

-Ты прав, просто не люблю когда этот идиот рычит на всё, что считает неправильным. – Упрекнула Мита, от улыбки Алмата она и сама повеселела, а в глазах появилась нежность и теплота.

-Хе-хе, знаешь, я накопил немного денег, не хочешь после этого задания съездить куда-нибудь… - Алмат осекся, все его мысли из головы вышибло, он хотел закричать, рука отреагировала быстрее, он достал саблю, расцепил уста, но груда сплошной злости и ярости уже исчезла с поля зрения, а затем мир погрузился во тьму…

…Я вижу хлюпика на коне, его глаза встретились с моими, и я устал от бездействия. Моё тело бьет мелкая дрожь, отдельные части тела вздрагивают в спазме, а голова дергается, глаза видят только цель впереди, и я отдаюсь потоку…

…Я прыгаю, хватаю руку держащую саблю, слышится сладкий и приятный хруст. Этот задохлик уже хочет завопить, но моя жажда крови сильнее желания услышать его предсмертный вопль. Вторая рука сомкнулась на его лице. Ещё один хруст и я облизал пересохшие губы, порезавшись об острые зубы, вкус крови стал последней каплей, ярость застлала мой взор и я взревел …

Мита застыла, она увидела как Алмату сначала раскрошили запястье, а затем выдернули лицевую кость. За рукой воина потянулся шлейф из крови, брызги которой окропили доспех, который и без того был словно измочен в крови.

Тело Алмата обмякло и свалилось с лошади, а затем она услышала крик. Полный гнева и злобы, жажды крови и чистой, незамутненной боевой ярости.

Крик пробрал до костей, и Мита застыла, её тело била мелкая дрожь, а руки отказывались тянуться к саблям. Она увидела размытое кровавое пятно перед собой, и мышечная память привела в движение застывшие в страхе мускулы. Её рука вскинула вперёд кулак, и тот, врезавшись в сталь расплющился – плоть вдавилась, кости раскрошились.

Надвигающейся кулак – последнее, что увидела Мита…