Бесценная мечта моей мечты

Бесценная мечта моей мечты

— «Охохо, какой замечательный выдался сегодня день! — восторженно выкрикнула девушка своей подруге. — Амалия, это просто чудо. Никогда не могла себе представить, что строгая Германия может быть такой красочной и яркой.

— Вижу, тебе очень понравилось у нас, — улыбнувшись ответила Амалия и закрыла за собой входную дверь. — А я тебе ещё столько всего не успела показать, как жаль, что ты тут всего на неделю. Паулин, приезжай почаще.

Девушки вошли в скромную, но довольно комфортную квартирку Амалии. В прихожей их встретил черный кот хозяйки — Гиви. Он ласково потерся о ногу гостьи и будто звал её за собой, дабы провести экскурсию. Паулин, аккуратно сняв туфельки, принялась играться с питомцем, ожидая, пока снимет верхнюю одежду её подруга.

— Иди сюда, давай за ушком почешу. Ооо… а теперь животик-животик-животик! Гиви, какой же ты милашка. — Дожилась, начинаю ревновать своего кота к подруге, какой кошмар. — После этой фразы прихожая наполнилась звонким женским смехом, — ладно уж, проходи на кухню, я положу твои вещи в комнату.

Паулин Мерлен — молодая, восходящая звезда парижского балета. Эта девушка начинает украшать афиши многих театров Европы, и сейчас она приехала на гастроли в Кёльн, где жила её подруга детства — Амалия Краузе. Когда-то семья Амалии жила во Франции, пытаясь укрепиться в её столице, но из-за финансовых трудностей им пришлось вернуться обратно на родину, где находится и по сей день.

Жилище немка делит с матерью, которой довольно часто не бывает дома из-за командировок. Амалия тоже времени дома много не проводит из-за работы телефонисткой. Ритм был интенсивный, круглосуточный. Аппаратов связи с каждым годом становилось всё больше, и профессия казалась всё более тяжёлой. Когда-то даже проскакивала мысль о том, что соединить столько абонентов в скором времени станет невозможным, и технический прогресс лишит её работы. И не сказать, что ей она сильно нравилась. Очень странные ощущения вызывало то, что в течение часа её голос слышат, по меньшей мере, тридцать человек, но сказать им что-либо своё нельзя. Приходилось всегда находиться в стороне, люди не должны были знать её. Изо дня в день просто приходилось выполнять свои обязанности, даже не задерживаясь в головах людей.

Взяв вещи подруги, Амалия прошла в свою комнату. Ощутимый сквозняк создал свежесть и принёс вместе с собой аромат цветущей акации. Из окна лился ясный солнечный свет, который своими лучами согревал скромный письменный стол. Девушка положила сумку своей подруги на кровать и быстро принялась собирать со стола листы бумаги, чтобы они не разлетелись. После аккуратно сложив их в ящичек, вернулась к ожидающей её Паулин.

В свою очередь подруга взялась за приготовление чая. Белый чайник с крупным узором каких-то диковинных цветов уже грелся на плите, а в двух чашках была насыпана заварка английского чая, к слову, которую привезла Паулин с очередных гастролей.

— Тебе сколько ложечек сахара? — Спросила Паулин.

— Мне можешь не класть. — Ответила Амалия и начала нарезать хлеб для бутербродов с маслом.

— Как так? Ещё остались люди, которые пьют чай без сахара? — Удивлённо сказала гостья.

— Зато можно посыпать сахаром бутерброд с маслом, так, я считаю, будет намного вкуснее.

— Ну и нуу… — уж было хотела добавить Паулин что-то ещё, как засвистел чайник и перебил её мысль.

Они присели за стол, укрытый белой скатертью, и стали обсуждать сегодняшний день. Под чашечку ароматного импортного чая разговор двух давних подруг тянулся долго, пока француженка не заинтересовалась одной довольно интересной деталью декора, находящейся в квартире.

— Дорогая, какая прелестная картина висит позади тебя! Такой очаровательный пейзаж, аж диву даешься. Неужели за эти пару лет, что мы не виделись, ты научилась так красиво рисовать? — Восторженно спросила Паулин.

После очередного глотка чая, Амалия сделала небольшую паузу, прежде чем ответить на проявленный интерес подруги к этой самой картине. К слову, о ней. Сие произведение искусства и вправду выделялось на фоне всего интерьера. Это было полотно без рамки, с изображением Эйфелевой башни, во время самой что ни на есть яркой и живой осени. К сожалению, хозяйка квартиры не могла себе позволить поставить его в рамку. Бывало такое, что она могла часами любоваться этой картиной, иногда даже прикасаясь к уже давно застывшим мазкам, мечтая почувствовать снова человека, создавшего для неё этот шедевр. Глаза девушки опустились, погрузившись в лёгкую печаль, но всё же она продолжила диалог:

— Ты знаешь, как я любила живопись, любила походы в картинные галереи, любила само это творчество. Но, к превеликому сожалению, у меня никогда не получалось превратить холст в нечто завораживающее и особенное. Это подарок, — она выдержала небольшую паузу, — сделанный одним очень дорогим мне человеком. — Амалия сняла со стены картину и развернула её тыльной стороной. На ней красовалась роспись одного ныне известного художника, а рядом с ней слова: «Милой Амалии, от Йенса».

Паулин окинула свою подругу удивлённым, и в то же время крайне заинтересованным взглядом. Не сказать, что гостья имела глубокие познания в живописи, но фамилия этого человека в своё время была у каждого на слуху из-за одного нашумевшего случая. Для балерины оставалось большой загадкой, как у Амалии дома оказался оригинал картины Йенса Нойманна, и какая история связала этих людей.

Другие темы меркли на фоне оставленной интриги. В глазах Паулин отразился интерес и желание погрузиться в историю. Она подготовила новую чашку чая для Амалии, чтобы та могла устроиться поудобнее и начать свой рассказ, связанный с картинным шедевром.

— Поразительно! Столь известный художник в своей росписи назвал тебя милой! Мне до ужаса интересно услышать историю в мельчайших деталях. Ну расскажи-расскажи! — дёргая подругу за плечи произнесла нетерпеливая Паулин.