Бесцветный маг. Академия Светлой Магии

Глава 1

Вот и каникулы подоспели незаметно. Все экзамены сданы, большинство студентов разъехалось. Хоть и две недели, а всё же отдых. Достаточно времени, чтобы сбросить напряжение предыдущего месяца и морально подготовиться к практике. Ещё и погода хорошая. Солнце затянуто пушистыми облаками, дует тёплый ветерок. Вдохнула полной грудью. Пахло, конечно, всякими машинными выхлопами, да и с дрожжевого завода неприятный букет надуло, но впечатление от сегодняшнего дня мне это практически не испортило.

Отойдя от дверей, чтобы не мешать редким студентам заходить в общежитие, задумалась, куда идти. К мачехе не хотелось совершенно. Нотации и требования женщины ещё в первые дни совместной жизни настроили мачеху против меня. А сводная сестра, не упускающая возможности едко прокомментировать любое моё действие, была уже не так далека от той грани, когда я перестану себя сдерживать. Так и хотелось кинуть в холёное личико вазой! Снова заведут разговор про то, как много для меня сделали, что я неблагодарная, злая, полная разврата. Не хочу. Надоело. Передёрнула плечами. Одно воспоминание о сестрице омрачило сегодняшний день.

Сплюнула. Подняла глаза к небу. Нельзя такой день портить плохими воспоминаниями. А поеду-ка я к бабушке с дедом! Они давно уже ждали меня в гости, а я то на учёбе, то на концертах с ребятами, то ещё где пропадаю. Улыбнувшись, поправила сумки и поспешила на вокзал.

***

В электричке от духоты и едкого запаха пота мгновенно стало дурно, даже несмотря на открытые форточки, что летом и не удивительно. Выбрав место в середине вагона, у окна, закинула сумки на полку, а рюкзак поставила на колени, прикрыв выглядывающую из дыры в джинсах татуировку дьявола на правом бедре. Сняв пиджак, аккуратно сложила его рядом с собой. Кинула последний взгляд на вокзал. Не хочу и не буду возвращаться в этот город до начала семестра. Мне здесь делать нечего. Тем более, что мои ребята разъехались по дачам и курортам. Хорошо, что практика не в Минске.

Пока я блуждала мыслями непонятно где, ко мне подсели две старушки, обсуждая огороды. Волей-неволей стала отмечать их разговор. У одной старушки какая-то пакость поела все огурцы, а у второй оказались проблемы с кабачками и тыквой. Даже как-то жалко стало бедные овощи. Ещё плодоносить не начали, а уже помирать собираются.

А старушки какие-то знакомые. Пригляделась. Ну точно! Соседки моих предков. Вот уж кого встретить не ожидала! На моей памяти старушки никогда в город не выбирались, предпочитая копаться в огородах и нежить косточки под солнцем на лавочке, обсуждая всё на свете. Хотя, за то время, что я провела в университете, могло многое поменяться. Я же не приезжала три года!

Баба Катя, как всегда, в потёртых синих штанах и растянутой зелёной майке, обмахивалась свежей газетой. Сколько себя помню, она только в таком наряде и перемещалась по огороду. Не думала, что и в город выберется в подобном наряде. Баба Нина, в старой рубашке и потёртых джинсах, промакивала лицо ярко-голубым платком, периодически морщась.

— Здрасьте, баб-Нина, баб-Катя, — помахала им рукой, привлекая внимание.

Бабульки вздрогнули от неожиданности и синхронно нахмурились, окидывая меня внимательным взглядом. Я тут же почувствовала неловкость, так как за эти годы действительно сильно изменилась.

— Девонька, не обозналась? — слегка дребезжащим голосом поинтересовалась баба Катя.

— Не узнаёте? — понимающе улыбнулась. Когда в последний раз виделись, я ходила с родным каштановым цветом волос. Но недавно перекрасилась в тёмно-фиолетовый. — Я Валькирия, Клавдии Петровны внучка.

С именем, надо сказать, мне не совсем повезло. Мама в своё время мифологией и древней религией увлекалась, особенно девами-воительницами. Потому и прозвала меня так. Ведь на русском это звучит красиво и экзотично. И на те времена немногие понимали истинный смысл моего имени. Но теперь, когда повыходило столько разных фильмов про викингов и их богов, каждый новый знакомый считает своим долгом пошутить, что меня до жути раздражает. Как будто думают, что их шутки остроумны и новы. А я этих шуток уже столько слышала!

— Валька, что ль? — не поверила баба Катя, прижав руки к груди, а баба Нина отвесила мне подзатыльник. — Ох, — вздохнула она. — Намалявалася — не узнать. Шо мoладзь с собой делает? — она покачала головой.

— За что?! — воскликнула, потирая ушибленное место. Не больно, а скорее обидно.

— Шоб дури у башке менш былó. Ишь, удумала, волосы портить! Мать родная не узнает, коль увидит! — строго прикрикнула баба Нина, угрожающе махая сухонькой рукой.

Скривившись, провела рукой по волосам. Смерть родителей давно перестала болью отдаваться в груди, но любое упоминание вслух безумно злило или расстраивало. Не люблю бессмысленных сочувствующих речей, которые обязательно следуют за этим.

Как ни странно, родители погибли в автокатастрофе. Мама в моё восьмилетие ― отказали тормоза, папа — в мои шестнадцать по той же причине. В память от них остались подаренная мамой флейта, и кулон в форме черепа от папы. Подарил на шестнадцатилетие, перед тем как я уехала к знакомому, где мы с группой репетировали первый концерт нашей группы. Папа единственный поддерживал мою странную одержимость дьявольскими знаками, мрачными вещами. Да и сам подобным увлекался.

— Прости, девонька, — тут же спохватилась баба Нина, приобняв меня за плечи. — Бес за язык дёрнул, сказала, не подумавши.