Бесправная жена дракона

Глава 1

В ту ночь бушует буря. За окном завывает студеный ветер, ставни с грохотом стучат об окна, а небо рассекают молнии одна за одной.

– Тужься, Белослава, еще немного, – помогает мне моя служанка, когда я без сил лежу на мокрых простынях и молю всех богов забрать мою душу и больше не мучать ни меня, ни ребенка в утробе.

– Я больше не могу, Эйва, – хнычу я, не чувствуя уже собственного тела. – Дай мне умереть, прошу тебя!

Живот разрывает от боли, а я мечусь по мокрым простыням и мучаюсь от агонии, пожирающей всё мое тело. Последние несколько дней меня держат взаперти сырого затхлого подвала с одним единственным маленьким окошком, не выпуская на улицу, так что полноценный свежий воздух мне только снится.

– Не накликай беду, девочка, – шепчет старая одноглазая служанка, которая скрашивает мои дни, и протирает мой лоб тряпкой, которую смочила в мутной, но холодной воде.

Будь я в себе, воспротивилась бы, так как это сплошная антисанитария, но мне так плохо, что даже соображаю я с трудом, теряя связь с реальностью.

Эйва любит детей и всегда помогала Белославе с дочкой и по дому, так как была домовихой, которую пригласили специально для поддержки новой княгини на новой земле.

Внешность у нее довольно приятная, она низкого роста и слегка полненькая, но сейчас, находясь в бреду, мне кажется, что нос ее заостряется, а пальцы становятся сухими и заскорузлыми, но ее облик вдруг покрывается рябью, а затем я снова вижу перед собой обычную женщину.

Сквозь туман в голове я слышу, как скрипит тяжелая железная дверь. Кто-то входит в комнату подвального помещения и визгливо выговаривает Эйве за то, что она заставляет господ ждать.

– Когда это отребье разродится? – звучит недовольный женский голос.

– Скоро, княгиня Мара, скоро, – подобострастно отвечает Эйва, а я с трудом открываю глаза и смотрю на женщину, которая требовательно оглядывает мой огромный живот.

Она красива той холодной красотой, от которой хочется держаться как можно дальше. Пепельного оттенка волосы оттеняют белоснежную молочную кожу такую тонкую, что на ней проступают голубые вены, а льдистые голубые глаза способны заморозить даже самый горячий источник. Вот только мужчины липнут к таким, как пчелы на нектар, и пытаются добиться благосклонности, надеясь урвать хоть крохи внимания.

Это Марена. Новая жена князя Брона, которую он привез три дня назад. Хозяина этих земель и высокородного дракона, владетеля этого замка. Отца моей дочери и моего еще неродившегося ребенка.

– Надеюсь, на этот раз ты подаришь князю мальчика, – усмехается она и брезгливо морщится, закрывая нос рукой. Не нравится ей спертый запах, который стоит в подвале.
Будь у меня силы, я бы усмехнулась и предложила ей занять мое место и прожить тут целых три дня. Посмотрела бы я тогда, как бы она смогла спокойно родить.

Когда она уходит, я мечусь в агонии и впадаю в забытье, моля всех известных мне богов прекратить мои мучения, но когда я уже готова провалиться в небытие, звучит радостный голос служанки.

– Почти всё, Белослава! Последний рывок! Ну же! Ты же не хочешь оставить своих детей сиротами? Княгиня Мара тогда сживет их со свету и продаст в бордель.

Слова Эйвы заставляют меня мобилизоваться и собрать все силы в единый выдох. И мои усилия оказываются не напрасными. Вскоре я слышу звонкий недовольный детский крик и расплываюсь в счастливой улыбке.

Но служанка молчит, будто что-то не так.

Я разлепляю глаза и моргаю, выискивая ее взглядом. Перед взором медленно рассеивается туман, и я вдруг вижу ее испуганное разочарованное лицо, а вот взгляд, который она бросает на меня, полон жалости.

– Очередная девочка, Белослава, – шепчет Эйва, словно это какая-то трагедия, и прикусывает губу. – Такими темпами свободы ты не получишь.

Белослава.

Я ненавижу это древнеславянское имя. Мне так и хочется закричать, что меня зовут Белла, но я слишком ценю собственную жизнь, чтобы признаться в том, что я не жена хозяина этого замка и дракона, а самозванка, которая заняла ее тело после смерти в собственном мире.

В этот момент дверь снова открывается, и внутрь входит гвардеец. Видит, что я родила, и щерится, нагло оглядывая мое обнаженное тело. Я судорожно прикрываюсь подушкой, а сама чувствую себя грязной.

– Ребенка желает видеть княгиня Мара, – грубовато говорит он, замечая, что Эйва обтирает новорожденную девочку и укутывает ее в грязную накидку. Всё, что есть у нас под рукой. Даже воды и той нам не предоставляют.

– Кто? – шепчу я сухими губами, не сразу из-за шока осознавая, кого он имеет в виду.

Поблизости нет ни капли воды, и я облизываю губы, чувствуя, что от жажды скоро потеряю сознание.

– Жена господина Брона и новая хозяйка утеса Плачущих Ив.

Утес Плачущих Ив. Так вот как называется это гиблое место.

– Я не отдам своего ребенка! – кричу я, не понимая, откуда берутся силы, и тяну руки к дочери, которая до сих пор лежит на руках служанки. Та трясется и смотрит на меня испуганно, словно я совершаю непоправимую ошибку.

– Приказ княгини Мары приравнен к приказу князя Брона. Мне забрать у вас ребенка силой?

Гвардеец равнодушен. Ему отдают приказ, и он готов исполнить его любой ценой.

– Нет. Я сама пойду.

Превозмогая боль, я встаю с мокрой простыни, под которой валяются остатки сена, и с горечью осознаю, что к владелице этого тела относились с неуважением. За последние три дня я вижу лишь подвальные стены, брезгливое отношение слуг ко мне, пренебрежение со стороны хозяев и тычки, которые раздает княгиня Мара каждый раз раз, когда спускается ко мне. Именно ее я вижу чаще всего. А вот князя Брона ни разу. С тех пор, как он вернулся с завоевательного похода вместе со второй женой, я теряю все свои привилегии и становлюсь никем. Пустышкой.

Я беру ребенка на руки и, стиснув зубы, иду вперед. Между ног саднит, а на полу я оставляю капли крови, по которым можно будет проследить весь мой путь.