Бессонница

Бессонница

- А ты не знаешь, может у Петрова что-то случилось?

- Не знаю, вот хотела у тебя спросить, вдруг кто-то из коммерции тебе сказал? Обычно девчонки все знают.

- Вчера спрашивала, руками разводят. Сказали только, что он такой с понедельника.

Две миловидные девушки, коллеги, перешептывались в коридоре. Утром, первым делом они отправились к автомату с кофе и сейчас ждали своей очереди немного в стороне. Смотрели на Петрова из отдела продаж. Молодой и харизматичный Петров, восходящая звезда отдела продаж, любимчик всех сотрудниц в компании и покоритель женских сердец выглядел в настоящий момент так себе. Справедливости ради стоит заметить, что и чувствовал он себя соответственно.

Михаил Петров провел доблестное сражение с кофейным автоматом, победил. В качестве приза унес двойной эспрессо. Краем глаза он заметил перешептывающихся коллег, но ему было наплевать. Он еще мог ходить, говорить, выполнять работу. Нужно только перетерпеть, ведь любое явление в нашей жизни имеет свое начало и конец. Просто стоит немного подождать и развязка образуется сама собой или он сумеет найти решение.

Михаил прошел в свой кабинет, одним глотком отпил половину кофе из стаканчика. Растопыренной пятерней пригладил волосы, ушел в работу. Только работа не приносила удовольствия как обычно, а забирала последние жизненные крохи. Свет от монитора, такой тусклый при дневном освещении, резал глаза и дробился на фейерверки в мозгу. Цифры прыгали перед глазами, строчки с текстом извивались, как змеи, сплетались между собой. Смысл увиденного ускользал. Михаил чувствовал себя старым и больным. Тело затекло в неудобной позе, но у него не осталось сил, чтобы сесть удобнее. Руки не слушались, он с трудом попадал по клавишам, когда писал рабочие мейлы.

Дотерпеть. До обеда. Терпеть. Еще немного. Совсем чуть-чуть. Почти конец рабочего дня. Просто дотерпеть. Терпим. Почти все вышли с работы, офис наполовину пуст. Еще минуточку. Терпим. Теперь можно идти.

Михаил медленно встал. Темные круги под глазами, лихорадочный блеск в глазах. Мятая одежда, щетина. Михаил потер щеку ладонью. Сегодня он точно сможет уснуть. Вот прямо сейчас как придет с работы, ляжет и будет спать до самого утра. Нет ничего проще, чем спать, а? Ты устал от мира, мир устал от тебя. Ложись спать, набирайся сил, подзаряжайся от этой неиссякаемой батареи и меняй мир на свое усмотрение. Мир стерпит. Этот мир переживет каждого из нас всех вместе взятых, так что как насчет идеи выспаться как следует, а после рискнуть и нацарапать свое имя на гранитной груди этого мира?

Звучит отлично. Звучит так, словно это легко выполнить, но нет, нет, нет, мой друг. То, что с легкостью дается одним, для других непомерная ноша. И Михаил Петров, покоритель женских сердец, восходящая звезда на профессиональном попроще и просто лапочка во всех отношениях, прочувствовал это на себе в полной мере. Он не спал уже третьи сутки.

Ерунда, скажешь ты, даже мирового рекорда не побил. К черту мировой рекорд, скажет Михаил, я уже и так в аду.

Михаил аккуратно прикрыл кабинет, шаркающей походкой направился к лифту. Он чувствовал себя пьяным, его немного качало. Мир качался вместе с молодым человеком, едва заметно и нахально. Михаил вышел на улицу, сел в такси (хотя бы вызвать такси он еще был в состоянии). Ему хотелось подремать на заднем сидении, но слишком громко играло радио. Какую-то дурацкую прилипчивую песенку. Ла-ла-ла, буду любить, и это навсегда. Ла-ла-ла! Водила постукивал пальцами по рулю в такт мелодии. С каждым постукиванием для Михаила мелодия становилась все более осязаемой, реальной. Она набухла пузырем у магнитолы и ширилась, ширилась, пока не заполонила все свободное пространство в салоне. Вот она уже забивается в рот, нос, давит на грудь. Еще секунда, одна долбанная секунда и он задохнется. От мелодии. Это будет самая идиотская надпись на надгробии. Умер, захлебнувшись подобием музыки.

- Приехали, молодой человек.

Осязаемость мелодии лопнула мыльным пузырем. Михаил проверил в приложении списание за поездку, кивнул водиле и вышел. Глубоко вдохнул. Он стоял перед своим подъездом. Какого черта сегодня он был распахнут настежь. Элитный дом, называется. Михаил застыл перед подъездом, его трясло. Подъездный провал напоминал пасть. Гигантскую пасть великана, который проглотит и даже не поперхнется, а потребует еще. И еще. Темный провал надвигался на него, увеличивался в размерах, приглашал нырнуть в пропасть. Решайся, милый. Всего один шаг и я тебя сожру. Хрум-хрум, даже больно не будет.

Позади посигналила въезжающая во двор машина. Михаил вздрогнул, пасть великана пропала, остался подъезд распахнутый настежь. Молодой человек, заходя в подъезд, задел плечом дверной косяк. Пусть знает, что на испуг его не взять.

Поднялся на лифте. Черт, лифт так приятно гудит, успокаивающе. Жаль, что здесь нельзя поставить раскладушку, табуретку на худой конец и прикорнуть. Плевать. Ему недолго осталось, вернее ему так хотелось думать.

Зашел в квартиру. Все было тихо. Михаил прямо в костюме лег на диван, только ботинки стянул в коридоре. Закрыл глаза. Он был настолько вымотан, что не смог отрубиться в ту же секунду. Он с закрытыми глазами прислушивался к ощущениям тела. Вот медленно расслабляется спина, руки и ноги наливаются тяжестью. Медленно стихает гул в голове. Приятная дрема подкрадывалась к Михаилу, как пугливая белка. Сделай одно неосторожное движение рукой и она исчезнет среди сосновых лап.

Рядом с диваном что-то разбилось. Что-то стеклянное. Приятная домашняя тишина, со всеми знакомыми шорохами, поскрипываниями и тиканьем часов, разделилась на две эры «до» и «после». Михаил рывком сел на диване. Сердце колотилось. Рядом с диваном лежала разбитая стеклянная кружка. Кружка, из которой он сегодня утром пил кофе и оставил ее в мойке. По осколкам стекала кофейная гуща. Включился свет во всей квартире, что-то затрещало и все лампочки разом потухли. Блеск. Сегодня его ждет ночь в полной темноте. Плевать. Значит это еще не закончилось. Надо потерпеть. Чуть-чуть.

Михаил выдвинул стул на середину комнаты. Сел. Он смотрел как солнечный вечер догорает, как мягко подгружается в сумерки. Чем темнее становилось в квартире, тем четче вырисовался девичий силуэт у окна.

Он сбил девушку в субботу вечером. Улица была не из главных, поэтому движение было слабым. Михаил пробирался коротким путем в гости к другу. Машин не было, горел зеленый свет, Михаил проскочил светофор и добавил газу. Улица пустынная, камер видеонаблюдения и лежачих полицейских нет. Красота. В этот момент в неположенном месте на дорогу выскочила девушка. Удар. Хруст. Тело откатилось к обочине. Михаил надавил на газ и растворился в субботнем вечере. К другу не поехал, вернулся домой, нажрался в хлам и уснул. Это был последний раз, когда он спал. Утром в воскресенье он из новостей узнал, что девушка попала в больницу и она в коме. Ночью с воскресенье на понедельник начало происходить всякое. Мигал свет, открывались краны в ванне, в зеркале он увидел мелькнувшую девичью фигуру.

В ночь с понедельника на вторник он решил заночевать в гостинице, но стало еще хуже. Он уже различал силуэт рядом с собой. Призрак, фантом стал более плотным. Прикасался к нему. Кричал. Бил и швырял предметы. Утром все было своих местах.

Днем, во вторник, Михаил попытался поспать в закрытом кабинете. Стоило ему соскользнуть в дрему, как его раз за разом будил визг шин. В ночь со вторника на среду девушка душила его. Кричала.

И вот сейчас, наступает ночь со среды на четверг. Что она приготовила ему на этот раз? Сколько раз за ночь он будет умирать и воскресать? Молодой человек не боялся. Он устал. Наступает такой момент, что становится все равно. Усталость давит на тебя каменной плитой. Мысли и чувства превращаются в ленивых мух. Ты уже глух к этому миру. Страх отступает, скребется мышью на задворках сознания.

День догорел, сумерки стали густыми и плотными. Пришла ночь. Он ясно видел силуэт девушки на фоне окна.

- Сегодня я звонил в больницу. Твое состояние нестабильно, тебя уже дважды реанимировали. Скоро ты умрешь не выходя из комы. Я перетерплю.

В руке девушки блеснул нож. Плевать. Пусть режет, кромсает, протыкает. Утром на нем не будет ни единой раны. Он сможет продержаться еще чуть-чуть. По крайней мере эту ночь сможет выдержать.