Без права на слабость. Бонусы.

Без права на слабость. Бонусы.

Пролог

Двенадцать лет спустя

– Пап, а расскажи, как вы познакомились с мамой?

Я растерянно смотрю на мужа, радуясь до чёртиков, что этот вопрос адресован не мне. Пожалуй, наивной семилетке проще объяснить принцип работы адронного коллайдера или на худой конец, откуда берутся дети.

– Ну-у… Тогда я был таким же упрямцем как ты и искренне верил, будто любая привязанность делает нас слабыми. А мама только посмеивалась, называя меня идиотом. В принципе тут ничего не изменилось. Потом она незаметно навела порядок в моей черепушке: поклеила там розовые обои, расставила плюшевых мишек. Как следствие, когда стало понятно, что мне хана, я уже был готов преподнести ей на блюдечке своё трепыхающееся сердце.

– А мама?

Он долго смотрит на меня злыми несчастными глазами, гордо задирает подбородок и наконец, отвечает:

– А мама его приняла, – затем добавляет зловещим шёпотом мне на ухо: – и пропустила через мясорубку.

Бонус #1

«Game over»

Я слишком поглощён дорогой, чтобы отвлекаться на свою попутчицу. Переехать пешехода на чужой тачке с полумёртвой от страха похищенной девицей в салоне – перебор даже для меня. Причём проблемы с законом в моём случае далеко не самая большая из возможных трагедий.

Есть вещи на порядок страшнее отделения – например, два метра земли над переломанным телом. Вот когда родная мать пожалеет, что нельзя придушить меня собственными руками, а отец таки получит внятное основание отобрать у бестолкового отпрыска даже свою фамилию, ногтями сошкрябав её с надгробия.

Нет, свидетели нам с Лерой не нужны, а раз цель оправдывает средства, то несильный удар под дых вроде как минимальная плата за наши целые шкурки.

Но всё же…

Я то и дело прислушиваюсь к прерывистому дыханию своей пленницы и чувствую, как с каждым её хрипом во мне самом обрывается всё человеческое. Рычит. Кусает. Заходится воем, требуя отпустить, потому что привык к ней!

Потому что если б она оказалась кокеткой; если б провоцировала нарочитой неискушённостью – было бы проще. Я бы даже сделал всё без заминок и с извращённым удовольствием – тем самым, какое испытал, поняв, что рыбка клюнула сразу, без каких-либо усилий со стороны. Словно сама меня искала в лживой сети всемирной паутины.

Что ж на ловца и зверь бежит, правда, то волк в овечьей шкуре.

Не ожидала, моя хорошая? Нет… Конечно, нет. Всё должно было произойти иначе, а тут такая затрещина по самооценке. Но главный сюрприз по-прежнему впереди. Жаль я не увижу реакции – вот что кислотой сожгло бы любые ростки сожалений. Ничего, как-нибудь потом попробую себе представить. Чтобы больше не забываться…

И всё-таки смешная она – так смотрит на эти ромашки, будто помощи у них просит. Точная копия той версии себя, что родом из моих фантазий. Сам опешил, когда в парке вживую её увидел: смущённую, покрасневшую. Плёл ей небылицы о том, как рвал цветы, и столько восторга во взгляде напротив, столько чистоты, что ненадолго – на какой-то муторный миг – захотелось, чтоб это было правдой.

Разве так бывает? Не бывает, понимаю, а всё равно кроме широко распахнутых синих глаз ничего вокруг не вижу. Вот и поворот чуть не проехали.

Лера, кажется, вот-вот расплачется. Дрожат искусанные губы, веки блестят от влаги – сочатся страхом и беспомощностью, распаляя мои эмоции до грубого рыка:

– Не вздумай реветь.

Поднимаю уголки губ, рисуя на своём лице бездушную улыбку, а самому дышать тяжело. В груди шипит тоска, жжётся как раскалённый пластик и боль чужую разносит по паутине вен. Не знаю, что за дрянь со мной происходит, но я уже не первый день перебираю в уме все психические расстройства, о которых когда-либо слышал и яростно комкаю единственный вменяемый диагноз – привязанность.

Ну не-е-ет, дорогая, со мной это больше не прокатит!

А ведь действительно, за месяц с небольшим я даже засыпать разучился, предварительно не узнав, как прошёл Лерин день. Не оттого что в штанах зудело, как с утра написал – просто тянет о ней заботиться. Без единой пошлой мысли. Так не бывает, но я, кажется, запал на совокупность сообщений из интернет-переписки. Лера как-то по-особому складывает слова, одним расчётом так не подберёшь, только сердцем.

Господи, бред какой: сердцем, за-бо-тить-ся…

О ком – о ней?!

Потому и жжётся смолой, что подделка всё. Кто мы друг другу? Никто. Точка. Закончу с ней и забуду как страшный сон. Мне не впервой воевать с упрямством памяти.

– Так отпусти, – словами режет по живому, и я физически ощущаю её страх.

А хрен тебе. Передёргиваю плечами, с удовлетворением отмечая, как её пугает вид моих татуировок.

– Мы что реально едем к озеру?

Её дрожащий шёпот неслышно за припевом. Я считываю его краем глаз по губам и едва не рычу, так хочется виновато пожать плечами – мол, чем тебе озеро не угодило? Какая разница где?..

Обругав себя, переключаю следующий трек и с удовлетворением мысленно подпеваю:

«Мы идеальная пара – я без эмоций, а ты без одежды…»

То, что надо. В зад эмоции.

Погнали.

– На выход, красавица, – заговариваю, открывая центральный замок.

Лера нащупывает дверную ручку. Дрожит, прячет глаза, вся открытая как на ладони – сбежать попытается.

Я только лыблюсь, качая головой – «Зря. Только не от меня…»

Бонус #2

«Пятьдесят оттенков ненависти»

Неудивительно, что Лера меня не видит – я буквально впечатался в дерево, а те части тела, которые не скрывает ствол старого клёна, размывают сумерки и плотный дым. В принципе можно было спокойно вернуться в дом, но я как в землю врос, не в силах оторвать взгляд от хмурого лица. Она выглядит примерно так же, как я себя чувствую – растерянно.