Без права переписки

Без права переписки

Я помню всё, и всё забыл.

  Каким я стал, каким я был.

  Никита Алексеев "Пьяное солнце"

  Снег, тихо похрупывал под ногами, эхом раздаваясь в звенящей тишине. Передо мной было огромное поле заснеженной и спящей,белой пустыни. Только снег, тишина, ночь, я и безысходность...Глухая, тяжёлая, сжигающая всё внутри, выматывающая душу. Одиночество. Вечное, теперь уже точно неизменное. Я вдохнул обжигающий, своим льдом, воздух. Он испепелял внутри остатки меня, прошлого. Кто я? Не знаю. Наверное, когда-то я был человеком, с обычной, своей суетностью, жизнью, возможно, когда-то я любил, может даже любили и меня. Но сейчас я - оно, нечто, существо...пустота? Я ещё раз вздохнул. Нет, я не пустота, как бы это ни было прискорбно, я существую, имею вес, даже дыхание. Если уж и награждать меня эпитетами, то я скорее одиночество, нежели пустота. Уголки губ самовольно разъехались в кривой ухмылке, даже сейчас мой цинизм не исчезал.

  Я обернулся, в скудном свете взошедшей луны, виднелись громады руин. Там не осталось ни одного живого существа. Я это знаю. Я излазил все щёлочки, проломы и закоулки в поисках, ну, пусть, не человека, но хотя бы животного. Что произошло, спросите вы. Не знаю. Как не знаю и что или кто я.

  Несколько дней назад я открыл глаза и увидел серое небо в верху. Оно цеплялось за крыши полуразваленных небоскрёбов, грозя вот-вот, обрушить или их или обрушится само, что неизменно упростило бы моё существование, а точнее укоротило бы его. Под руками была холодная поверхность бетона, присыпанная какими-то хлопьями, похожими на пепел. Я долго лежал, глядя на противоборство неба и "шедевров" строителей, изредка скользя руками по поверхности, на которой оказался. Что я хотел нащупать? Да чёрт его знает! Что-то. Не дождавшись обрушения небес и не нащупав ничего я, всё-таки, решил сесть и осмотреться. Моему взору предстал город, бывший город, сейчас это были полуразрушенные бетонные коробки, в которых, завывая, носился ветер. Сам я лежал на полу в одном из таких зданий, а справа от меня зиял пролом, освобождая комнату от оков стен и потолка, превращая её в подобие панорамы или балкона и предоставляя мне возможность созерцать окрестности. Моё пристанище находилось на каком-то высоком этаже, судя по тому какими крошечными казались вещи, далеко внизу. Я долго созерцал это уродство нагромождения покореженных блоков, пытаясь сообразить, где я и кто я. Тогда я ещё думал что я - "кто". Сейчас я в этом сомневаюсь.

  Отвернувшись, я пошел прочь от города вспоминая события прошедших дней. Пока я спускался по искореженной лестнице, в которой кое где не хватало ступенек, а кое где и пролётов я не заметил ни одного следа присутствия здесь человека, конечно, кроме этих зданий. Стены не были покрыты краской, вокруг не было ни кусков тканей, ни предметов обихода, ничего. Только стены, пол, потолок и непонятный пепел, похожий на сожженную глянцевую бумагу. Он был везде: лежал на полу, закручивался в порывах ветра, даже не пытаясь рассыпаться, прилеплялся к стенам.

  Потом я долго бродил среди зданий, заходя в каждое, пытаясь найти что-то. В какой-то момент мне подумалось, что я просто оказался на заброшенной стройке, но потом понял, что город велик для такого "мероприятия". Что же здесь произошло?

  Сначала я осматривал всё походя, мимолётом, отмечая стены и пепел. Потом мне подумалось, что хотя здесь нет людей, должны быть животные: кошки, собаки, хотя бы крысы. Это заставило меня усилить поиски и сделало их более внимательными. Я залезал везде, где только мог протиснуться, а где не получалось, то хотя бы заглядывал. Никого и ничего.

  Только на второй день я обнаружил, что не хочу есть. Совсем не хочу. Именно тогда я заподозрил себя в том, что я не человек. Я долго осматривал всё, что мог увидеть: крупные кисти рук, с тёмно-синими прожилками вен, ноги обутые в старые, потёртые и жутко запыленные ботинки. Я даже разделся и осмотрел себя под коричневыми кожаными штанами и серым свитером, крупной вязкина сколько это было возможно. То, что я видел, говорило мне, что я определённо человек, но почему же я тогда не хочу, есть и что самое мерзкое не хочу спать? Это меня пугало. Как пугало и то, что когда я лежал, закрыв глаза, ко мне не подкрадывалась дрёма, которая имеет обыкновение раскрашивать наше, не совсем спящее, подсознание, всевозможными, чудными образами и воспоминаниями прожитого дня.

  Потратив несколько дней на изучения города и ничего не обнаружив там, я решил уйти. Куда? Туда. Туда где простиралась снежная равнина. Меня не оставляла вера, что где-то там есть люди. Что, может, они будут рады видеть меня. Почему? Тоже незнаю. Я шел и размышлял, если я ничего не могу вспомнить, почему мне так просто приходят в голову названия, определения, какие-то бытовые знания. Но ответ на этот вопрос, в свей голове, я не нашел.

  Я брел, поддевая острым носком ботинка снег и он, вспархивая лёгким облачком крохотных снежинок. Я удивлялся, почему мне не холодно, ведь поверх свитера на мне быль только лёгкий плащ какого-то грязно коричневого оттенка, который я даже не застёгивал, а раз снег не слипается, значит холодно, очень холодно.

  Я долго шел, созерцая свои ноги и землю, а когда поднял глаза, небо уже серело восходом, но то, что я увидел, в предрассветных сумерках, заставило меня вздрогнуть. Впереди высился город, из которого я ушел. Я не мог, заблудится, я шел прямо! Нервно обернувшись, я увидел лишь свои следы, по которым можно было линейкой проводить прямую. Они тянулись вдаль, по белоснежной равнине теряясь где-то у горизонта. Что за чёрт!

  Я решительно вошел в город. Может это игры моего воображения и это уже другой город? Но детальный осмотр показал, что я не ошибся. Это был он...