Безотказный

Безотказный

Андрей Игнатьевич был человеком слова, дисциплинированным и ответственным работником. Такого работника хотел бы иметь каждый начальник: по утрам он приносил кофе с молоком и сахаром, на любое поручение реагировал горячо, с истинным рвением, не курил, не пил, а ко всему прочему был талантливым дизайнером и художником от бога. У Андрея было трое дочек и жена на пенсии. Две дочки, к счастью, были в сознательном возрасте, и ему, в его бодрые пятьдесят лет, больше не было нужды заботиться о них: на то муж есть. А вот младшая Лиза была капризным подростком: "Пап, я гулять", "Пап, дай на тушь", "Пап, я с мальчиком". Отец был в ужасе, когда она кралась к нему, заглядывала ангельскими глазками в его лицо и просила нечто, за что он впоследствии обязан был нести ответственность.

Слава богу, хорошая работа позволяла лишний раз побаловать своих женщин. Ему даже платили премии. Премия за отсутствие вредных привычек - сто рублей, премия за проявленную инициативу - двести рублей, и, наконец, новогодняя премия, которую получали только самые уважаемые - двести пятьдесят рублей. Все эти подарки были как бальзам на душу, он был уверен, что именно они помогали семейству жить в достатке, и, кроме того, символизировали его признание в кругу чиновников государственного учреждения, где он работал.

"А может, дослужусь, и мне президент руку пожмет," - думал иногда Андрей Игнатьевич.

На прошлом месте ему пришлось не сладко. Двадцать лет он создавал схемы и чертежи, будучи инженером на заводе "Радиоприбор", пока его не уволили из-за нехватки рабочих. Настало время пролетариата, и директор завода обменял одного инженера на трех сборщиков. После этого пришлось четыре года подрабатывать то охранником, то кассиром, а то и домохозяйкой - в помощь работящей жене.

Профессия дизайнера была находкой для него, проблеском надежды, возможностью проявить свой технический склад ума, точность глазомера и художественный талант. С самого утра, только придя в офис, он получал целую гору заданий: позвонить жене Артемия Львовича, забрать сына из садика, отменить несколько встреч, сообщить кому-то об увольнении (о повышении Артемий Львович любил говорить сам) или съездить за готовым обедом. Где-то глубоко внутри Андрея Игнатьевича кипели противоречия: с одной стороны, как это его, опытного дизайнера и инженера, угораздило согласиться ехать за горячими бутербродами в соседнюю забегаловку, с другой стороны, начальник улыбается и жмет ему руку, говорит о повышении зарплаты и премиях, да и увольнять не собирается.

Как-то раз, в середине декабря, Андрей Игнатьевич нашел на своем рабочем столе записку: "Срочно зайди ко мне в кабинет, есть дело на миллион. Артем". Сердце екнуло и приятно заколотилось где-то внизу живота: "Вот оно, дождался," - подумал он. Дрожащими руками он положил записку в карман и направился к кабинету, тщательно стараясь скрыть ликующую улыбку. Артемий Львович как раз недавно упоминал о том, что скоро всех ожидает новогодний сюрприз и, возможно, именно сейчас пришло время его вручить.

- Здравствуй, мой самый ответственный работник, - начальник поднялся с кресла и пожал Андрею руку, отчего тот засиял еще ярче.

- Доброе утро, Артемий Львович. Я тут записку нашел, - он принялся вытаскивать из кармана скомканный листик бумаги, на что получил молчаливое "отставить".

- Я тебя вот по какому поводу позвал, - начал Артемий Львович, - Ты у нас предводитель рекламной компании, без тебя все пусто было бы. Понимаешь... Осталось последнее дело. Мы ведь хотим, чтобы твою работу увидел народ. Типография прислала простынь, подъемник уже приехал, а монтажник заболел. Надо бы повесить-то... Творение твое.

- А что, больше некому?

- Выходит, что некому. Машина уедет, работа пропадет, деньги потеряем. Да и тебе обидно будет.

- Так может, позвоним кому, пускай другой монтажник приедет...

- Да кто ж приедет, Андрюша? Времени мало. Говори, берешься или нет? А я тебя потом вознагражу за это... - Артемий Львович хитро прищурился.

- Берусь, Артемий Львович, - вздохнул Андрюша, - Куда идти?

Стоя в тележке десятиметрового подъемника на пути к вершине рекламного щита, Андрей Игнатьевич думал о жизни и о смерти, о том, как красиво смотрится город сверху, об автомобильной аварии внизу на дороге, а потом вдруг вспомнил семью, и уверенность стала покидать его.

"И что ж ты меня так подставил, Артемий..." - ворчал он, - "Вот сорвусь отсюда к чертовой матери, ты, что ль, будешь за дочкой и женой ухаживать?"

Подъемник тем временем достиг цели и остановился.

"Вот тебе и работа. Дизайнер я, Артемий Львович, а не монтажник. На кой ж вы меня отправили, на высоту-то такую..."

Он достал из тележки плакат, крепко ухватился за поручни, приподнялся выше и тут почувствовал, что руки стали липнуть к мерзлому железу. "Зараза," - выругался он, одной рукой доставая из кармана перчатки. Они никак не хотели оттуда вылезать, и пришлось опустить голову, чтобы посмотреть что же им мешает. Правая нога соскользнула, и Андрей Игнатьевич не успел опомниться, как полетел вниз.

***

Жена и капризная дочка уже месяц как обхаживали его дома, помогая оправиться после многочисленных переломов.

- Вот зачем полез, дурак несчастный, - причитала Лиза, - как я без папаньки своего была бы? А? Скажи мне!

В дверь постучали. Дочь впустила гостя и провела к кровати больного. Это был Володя, коллега Андрея Игнатьевича, совсем неприметный, молодой и ленивый работник.

- Ну, Анрюха, мужайся. Не важно ты выглядишь...

Они пожали друг другу руки, Володя присел на край кровати и стал копошиться в портфеле.