Безумие длиннее жизни

Глава 10

***

4237 год от вознесения, настоящее

На долину медленной поступью опускалась ночь. Бутылка вина давно опустела, но Тер все еще крутил в пальцах ножку бокала. Эта долина… женщина, мирно посапывающая рядом… все казалось таким знакомым и одновременно жутко далеким в своей нереальности. Он совершил над собой усилие и перевел взгляд на Мэй. Спящая она совершенно не походила на себя прежнюю, которая проявлялась в каждом взгляде, мимолетной улыбке, малейшем жесте. А вот так… так он был готов поверить в свое полное сумасшествие. Неужели, оно, наконец, настигло его? Он встряхнул головой и коснулся двумя пальцами уродливого шрама на виске. Тер должен убедиться!

Его движения потревожили женщину, которая не открывая глаз, тихо спросила у мужа:

– Пойдешь к ней?

– Давно ты знаешь? – застыв в дверях, ответил вопросом на вопрос альфар.

– Я знаю тебя, – усмехнулась Мэй и добавила, – возвращайся скорее, дорогой.

Теркай ничего не ответил, его фигуру окутало фиолетовое сияние и оставило после себя лишь едва заметное мерцание в комнате. Женщина плотнее запахнулась в плед и спустила ноги на пол. Ей совсем не хотелось зависеть от мужа, к тому же выпала такая замечательная возможность опробовать некоторые идеи. А то поведение Тера никуда не годилось, пора уже напомнить ему, что она Мэйрэн Юнбао ар Лиренс – его жена, а не посторонняя особа. На губах женщины заиграла мечтательная улыбка, резко перешедшая в ехидную усмешку.

Коридоры храма были пустынны, только шуршание мягких подошв улавливал слух Теркая. Но он целеустремленно двигался по заученному до каждой трещинки маршруту. В голове творился кавардак, а кровь пульсировала в висках. Ему нельзя надолго оставлять Мэй одну… еще предстоит занятие по физиотерапии… но которую не оставить?

Ворвавшись в зал Покоя, как он его назвал или как знал, что храмовники его прозвали залом Скорби, Тер быстро миновал разделяющее их с резервуаром пространство. Всего на миг замерев перед светящейся фиолетовой жидкостью, он рухнул на колени и засмеялся – истерично, громко. Этот смех было невозможно унять. Альфар вскинул руки и вцепился в собственные короткие волосы. Безумие ситуации рвало душу на части.

Когда хриплый смех прервался, а эхо соизволило утихнуть, Тер прислонился щекой к холодному стеклу огромного цилиндра и закрыл глаза.

– Дорогая, я вернулся. Ты не скучала? – прошептал он с блаженной улыбкой.

Она была здесь… тут сейчас с ним, как множество веков до этого… каждую клеточку этого прекрасного тела он знал, любил и боготворил. А теперь… но это же просто оболочка! Альфар отстранился и стал вглядываться в безмятежное лицо плавающей в жидкости миниатюрной альфарки. Его любимая… эти тонкие губы, вздернутый носик, шелковистые волосы… но ее глаза больше не посмотрят на него. Он тряхнул головой. Нет, не так. Эти глаза не посмотрят! Но она уже смотрит на него из глубины других глаз.

– МЭЙ! – воскликнул Теркай, и эхо подхватило этот звук, во множестве отразив от стен и высокого потолка.

Но никто не откликнулся на этот отчаянный призыв, и тогда альфар отпрянул от резервуара с заточенной альфаркой. Он испуганно отполз от него и остался сидеть на холодных плитах пола. Только сейчас осознал, что больше не слышит голоса любимой. Никогда раньше он не был в этом зале совершенно один. ОДИН! Ее больше нет в этом теле! Он настолько был увлечен своими страданиями, что во время всех предыдущих посещений этого не заметил. Болван!

Тер быстро вскочил и побежал к выходу. Она же там совершенно одна. Быстрее, быстрее! Вернуться к его Мэй, услышать этот насмешливый и такой ласковый голос.

Если бы кто-то из подчиненных Теркая храмовников встретил его в этот момент, отшатнулся бы в ужасе, так горели фиолетовым пламенем безумные глаза, такой мукой было сведено его лицо. И уж точно бы уверились, что их Верховный окончательно сошел с ума.

Женщина стояла в ванной и рассматривала свое отражение – столько всего изменилось за время ее заточения, а самое главное – она. Мэй обследовала корабль и уверилась, что это тот же, на котором они провели медовый месяц. Ах, какие были воспоминания. Но, конечно, многие вещи ей были в диковинку. Это ничего, быстро привыкнет. А вот ее опыт оказался удачным, так что скоро можно будет удивить любимого мужа. Как она обожала делать сюрпризы! Как тогда вначале их отношений… и всегда добивалась нужной реакции на них. Добьется и в этот!

Она расчесала волосы, густые, тяжелые, цвета красного дерева, совершенно не такие, как были у нее. Но Мэй привыкнет! Она хочет жить! Разделила волосы на две части и заплела косы, потом закрутила их в тугие пучки на голове. Осмотрела себя и пришла к выводу, что эта прическа нынешнему телу совершенно не идет. Глаза заволокли слезы, но женщина зло сжала кулаки, гневаясь на свою слабость. Рывком растрепала прическу, и переплела ее в одну косу. Пока сойдет и так, а там она подберет подходящий облик. Пухлые губы отражения искривились в подобии улыбки.

– Мэй! – позвал взволнованный голос мужа из комнаты.