Безумие длиннее жизни

Глава 14

Шевелиться было нельзя, по крайней мере, не желательно. Уже третий день продолжалась эта пытка, и ведь увильнуть никак не получилось бы. Долг – это святое! Все же проигрыш в охоте отработать нужно, таково было условие Мэй.

Чтобы не думать о неудобном положении, Теркай прорабатывал схемы экспериментов. Мысли текли вяло, нехотя, перебегая с одного предмета на другой, грозя завести ученого в совсем уже немыслимые дебри или ввергнуть в сон, который у него в последнее время был крайне мизерный.

– Долго еще? – обреченно спросил альфар.

– Сколько потребуется, – серьезно ответил Габриэль, выглянув из-за мольберта.

Тер вздохнул, превозмогая неудобство. Солнце ярко освещало его лежащую на диване обнаженную фигуру, играя золотистыми бликами с бледной кожей. Смущение парень поборол еще в первый вечер позирования. Оказывается, быть натурой очень непростое занятие. А учитывая склонности Габа, то еще и неудобное. Все прошлые намеки, подколки и, как апофеоз – поцелуй, сделали обнажение перед драконом странным, немыслимым действом. Но тайные опасения Тера, в которых он и себе то не признавался, не оправдались. Габриэль вел себя сдержанно и предельно профессионально, дотошно изучая тело лишь в качестве замечательного образца для творчества. Без шуточек, намеков либо приставаний. И альфар успокоился, чтобы вслед за этим его нагнало запоздалое раскаяние, пеплом осыпавшееся на разум ученого.

После ухода Мэй он был счастлив, но не долго, вплоть до момента пробуждения посреди ночи от застарелого кошмара про ловушку в лаве. Обливаясь потом и нервно глотая холодную воду из стакана, Тер почему-то вспомнил все последние слова, сказанные начальницей. А затем пришло воспоминание о их прогулке в ледяном коконе и слова об одиночестве. У всех ведь есть свои слабости, призраки прошлого, не дающие жить спокойно. И Тер невольно возродил этого призрака. Он не раскаялся в том, что совершил, лишь жалел о выбранном методе. Ведь мог ее забросить в густонаселенные районы, так нет же, придумал... он не мог понять, почему все время возвращается мыслями к этой теме, когда следовало бы сосредоточиться на экзаменах. Но нет... альфарка ушла три недели назад и не подавала о себе весточек. Это было волнующе! Больше никто не указывал ему что и как делать, но больше и не помогал в работе. Участие Габриэля не давало того внутреннего эффекта, к которому успел привыкнуть Тер. И немного, самую капельку, он скучал по тем ощущениям, что рождались у него в присутствии этой несносной альфарки.

От звонка в дверь мысли оборвались, так и не успев оформиться. Габриэль недовольно поднялся, отложив палитру с кистями, и пошел открывать, на ходу вытирая руки о рабочий, забрызганный красками фартук. Пока художника не было, Тер позволил себе расслабиться и сменить позу, поводить плечами, разминая затекшие мышцы. Голоса из прихожей вдруг привлекли его внимание, а через секунду в комнате появилась Мэй, за которой неспешно шествовал хозяин квартиры. Альфар растерялся, потом осознал в каком виде и, встрепенувшись, согнул колени. Начальница с непроницаемым лицом, так не свойственным ей, окинула взглядом Тера и достала из сумки толстую папку с документами.

– Здесь вся информация по нашим проектам. Можешь работать по ним здесь, раз тебе так нравится. За отчетом вернусь через три дня по этому времени, – она положила папку на ближайший столик и развернулась, чтобы уйти.

Что на него нашло, Тер не понял, но лишь краем глаза он отметил, как ярко блеснули глаза Габа, вновь устроившегося за мольбертом. Альфар быстро поднялся и, подхватив рядом лежащую простынь, предназначенную как раз для такой роли, поспешил догнать Мэй, на ходу оборачивая ткань вокруг бедер. Окликнул он ее уже у самой двери, когда девушка взялась за ручку.

– Мэй!

Она медленно повернулась, безразлично посмотрев на Тера. От нее так и веяло холодом, что заставляло ученого немного нервничать. Он перевел дух и решительно продолжил:

– Идея с рестриктазами оправдала себя. Если у тебя появится желание, то я не откажусь от помощи.

Он смотрел в ее большие темные глаза, надеясь увидеть… что? Понимание? Возможно… постепенно взгляд Мэй менялся, уходила отчужденность, пропуская во вне истинные чувства альфарки. И Теру было приятно видеть эту перемену. Он не просил прощения, нет, до такого бы он не опустился, ведь полностью считал себя правым. Но… она поняла, что таким образом он извиняется за допущенную оплошность. Она поняла… и кивнула, чтобы в следующий миг скрыться за дверью.

В комнату Тер вернулся в смятении, он не думал, что не удостоится ответа. Но для него прошло три недели, а для нее чуть больше суток… Габриэля на привычном месте не было, зато дверь на балкон была открыта, и ветер гулял по комнате, прохладой касаясь обнаженного тела альфара.  

– Опять у тебя это выражение лица, – даже не глядя на появившегося рядом друга, сказал ледяной дракон. Он стоял, опершись локтями на перила, и глядел в светлое, обесцвеченное многочисленными слоистыми облаками небо.

– Какое? – положил ладони на холодную сталь поручня Тер.

– Сколько можно себя мучить? – проигнорировал вопрос Габ и зло посмотрел на друга. – Затащи ее в постель или убей! Противно видеть твои метания.

– Придумаешь тоже! У нас запрещены убийства себе подобных. Это вдалбливается уже несколько поколений. Если бы альфары еще и друг друга убивали, то вымерли намного раньше. Каждая наша жизнь неоценима.