Безумие длиннее жизни

Глава 20

Час пролетел незаметно, вот что значит, вернулось душевное спокойствие. Тер смог сосредоточиться на работе и получал от нее долгожданное удовлетворение. Мысли потекли привычными стройными многоуровневыми структурами, способными анализировать несколько различных областей одновременно. Завершив отчет по памятному объекту №2/18, он, еще мгновение поколебавшись, рывком открыл нижний ящик. Достал длинную коробку, проверив содержимое, довольно улыбнулся и отправился к начальнице отдать отчет.  

Коробка приятно доставляла неудобства под мышкой, а разгар рабочего утра оставил Тера без излишнего постороннего внимания. Все складывалось как нельзя лучше. Коротко постучавшись, он вошел в кабинет и застал Мэй за работой с микроскопом, стоявшим на дополнительном столе у стены. Она даже не оторвала взгляда от окуляра, стоя в напряженной, сосредоточенной позе, лишь емкое «Да» прозвучало, когда ученый вошел. Почему-то такой вид Мэй в белом лабораторном халате сейчас сильно взволновал Тера. Раньше он просто не обращал на нее внимания. А теперь… недра катаклизма! Так же невозможно работать! Он сглотнул и произнес:

– Вот отчет по объекту № 2/18.

– Положи на стол, – поменяв объектив, сказала она, все также не отрываясь от образца.

Тер прошел к столу и оставил листы, взял коробку и, раскрыв ее, извлек содержимое. Не хотелось отвлекать Мэй, ведь сам так не любил, когда в самый разгар обрывают с мысли, но искушение подойти и обнять было слишком высоко. Поэтому он осторожно, медленно подошел и остановился чуть в стороне от альфарки, чтобы иметь возможность любоваться ею. Подарок Тер предусмотрительно спрятал за спину. Так в молчании они простояли минут десять, раздавались только быстрые щелчки счетчика, зажатого в левой руке Мэй. Необъяснимо комфортно было вот так стоять и смотреть за ее работой. Раньше ведь были своеобразной командой там, на Интроне, и вот так просто понаблюдать ученому никогда не приходило в голову. Воспоминание о тех днях отдалось спазмами в животе. Вдруг Мэй шумно вздохнула и подняла голову, ладонью убрав волосы со лба, и посмотрела на Тера.

– Количество флеймоцитов в крови Нивери с каждым месяцем уменьшается. В начале беременности, как ты знаешь, их граница была чрезвычайно завышена, по сравнению с анализами до беременности, когда они проходили контроль в тест-группе по оплодотворению. Мы думали, это связано непосредственно с плодом и состоянием женщины. Но что-то меня беспокоит такой спад. Он на удивление размеренный, – задумчиво проговорила она.

Неожиданно шагнула вперед и, обвив рукой шею Теркая, наклонила его голову и поцеловала. Что за невозможная альфарка! Все мысли запутать решила! Он одной рукой прижал ее к себе, а вторую перестал прятать за спиной и поднес к Мэй так тщательно прятанный подарок. 

 Она оторвалась от губ Тера и удивленно воззрилась на букет желтых нарциссов. Двадцать пять цветков источали сладковатый аромат вблизи себя и напоминали маленькие яркие солнышки, так напоминающие ученому улыбку Мэй. Улыбку, которая как раз в этот момент озарила лицо альфарки и подарила столько тепла ученому.

– Неожиданно и очень приятно, – тихо сказала она и зарылась носом в цветы.

Лепестки нежно касались ее щек, маленького вздернутого носика. Мэй радостно прикрыла глаза, а Тер, наконец, понял смысл всей той романтической чепухи, которую пытался донести до него Габриэль.

– Рад, что смог тебя удивить, – улыбнулся он.

– Не то слово! Это в том, твоем странном мире, такие знаки внимания были нормой. Я еще все поражалась тогда – зачем все это. Но оказавшись на этом месте, признаюсь, безумно счастлива.

Она порывисто поцеловала Тера, потом отошла к шкафу и задумалась, надо же куда-то поставить цветы. Альфар же, успокоив расшалившееся воображение и организм, вернулся мыслями к словам Мэй.

– Флеймоциты матери и ребенка повышают общее их количество в крови. Но общий магический фон должен в итоге расти, все же плод усваивает и развивает силу и пламя ребенка вырабатывает флеймоцитов с каждым месяцем больше.

– Да. Это в идеале и так записано в исследованиях развития эмбрионов нашего поколения, – согласилась альфарка, извлекая из шкафа большую мензурку.

А что? Очень даже тематическая вазочка из нее вышла, усмехнулся про себя Тер. Как раз под дух лаборатории.

– А что в анализах Террина на флеймоциты? – спросил он.

– Террина? Признаться, не рассматривали его так тщательно, как Нивери, – замерла Мэй, расправляя нарциссы в мензурке.

– Думаю стоит, – нахмурился Тер, будто какое-то странное предчувствие начало зарождаться в груди.

– Хорошо, я направлю запрос, чтобы он прибыл как можно быстрее на обследование, – серьезно сказала альфарка, сев в кресло и включив приборы.

– До вечера, Мэй, – проговорил ученый, нехотя направившись к дверям. Появилась у него одна идея, которую хотелось опробовать уже сейчас.

К концу рабочего дня внезапно в лабораторию явился Террин, немного нервный и хмурый. Он размашистым шагом миновал коридор и без стука вошел в кабинет начальницы. Тер об этом узнал только из сообщения на приборной доске. Ведь его не ожидали раньше завтрашнего дня. Ученый споро завершил текущие документы и выключил барьер. Ему необходимо самому было поговорить с братом. Он этот день провел заново изучая все материалы по паре, и кое-чего там не обнаружил. Хотя может это и не существенный момент, но его прояснить тоже стоило.