Безумное пари

1 глава

Маша невольно скривилась:

- Ой, Данил, ну зачем? Я не хочу.

Орлов, ухмыльнулся, торжествующе сверкнул глазами:

- Нет, ты ничего не понимаешь. Я должен!

- Что за вздор? Почему ты ему должен?!

Она нахмурилась и отвернулась, дабы не обидеть ненароком любимого. И как он сам не понимает, что в такой день им не нужен никто посторонний. А тем более Мельников. Никиту, друга Данила, Маша на дух не выносила. Напыщенный болван, сверлящий собеседника ледяными глазками. При воспоминании о знакомстве с ним ее бросало в дрожь.

Они с Данилом встречались уже несколько месяцев, и о существовании могущественного друга она наслушалась до тошноты. Почему-то Орлов обожал к слову и не к слову вставлять что-нибудь про Мельникова. То и дело Маше доводилось слышать: «А вот как-то мы с Китом…» или «Думаю, Кит бы меня понял». Еще до встречи с таинственным приятелем возлюбленного Маша была настроена к нему настороженно и враждебно. При встрече же содрогнулась.

Ей и раньше нравилось смотреть на Данила словно бы со стороны, отмечать его светлые глаза, проникающие в душу. Ласковые или, скорее, ласкающие. Теплые. Родные. Его можно было полюбить за один взгляд. Небеса одарили жениха Маши щедро: в придачу к самым замечательным на свете глазам прилагались высокий рост, отличная фигура, мужественное лицо. В общем, полный боевой комплект. Сразу было видно: ее Данил – большая умница. Когда Всевышний раздавал щедрые дары, Орлов спокойно дожидался своей порции, не отходя по неотложным делам ни на мгновение, а может, вообще стоял первым в очереди.

Мельников же, видно, спокойного ожидания не выносил, вот и довертелся. В принципе, Мария не могла бы сказать, не покривив душой, что Никита получился некрасивым до безобразия или уродливым. Ничего подобного. Никита Мельников вышел вообще никаким. Ни высокий, ни низкий – середнячок. Ни красивый, как Данил, ни безобразный, как Квазимодо, - середнячок. И добрым он тоже не был. По характеру Маша не могла бы назвать его середнячком: в ее воображении он представал безграничным злом, опутавшим планету своими липкими щупальцами.

Однако кое-чего ему досталось с лихвой. Как ни обидно было сознавать, но в плане материальной самостоятельности Мельников куда успешнее Данила. И это злило Машу едва ли не больше всего на свете. Не зависть к его финансовому благополучию – ни в коем случае, она не имела дурной привычки считать чужие деньги. А вот обида на справедливость ее не покидала: ну почему Данил, такой умница во всех отношениях, никак не может пробиться в этом жестоком мире? Ведь старается, и без конца придумывает что-нибудь новое. Да только один итог: при максимуме расходов минимум доходов. В результате – один сплошной убыток.

Злой, неприятный до дрожи Мельников умудрялся из любой передряги выходить победителем. Если верить Данилу, а не доверять его словам у Маши не имелось ни малейшего основания, Никите к его тридцати годам довелось испытать немало потрясений. То на его компанию несправедливо подавали иски в судебные инстанции, то предавали соратники по бизнесу и т.д. Результатом всех ситуаций было одно: Мельников в очередной раз цеплял на голову лавровый венок победителя.

Мария категорически отвергала предположение, что на ее отношение к Никите хоть в какой-то степени повлияли анекдоты про новых русских. Все эти малиновые пиджаки, золотые цепи, и крутой автомобиль в ее сознании оставались атрибутами неумных шуток. Из всего вышеперечисленного у Мельникова имелся разве что крутой автомобиль. Гордился этим почему-то не сам Никита, а Данил, в любой компании находящий возможность вставить пару-тройку слов о лучшем друге, успешном бизнесмене и владельце крутого авто. Марии было наплевать на него самого: он не был ей интересен, не смотря на все его материальное благополучие.

Единственное, что она считала справедливым в многочисленных анекдотах про «хозяев жизни», так это общее для олигархов название: «кошелек с ушками». И правда, почему они все низкорослые и с круглыми, выпирающими, словно бока набитого до отказа деньгами кошелька, пузами?

Они приспособлены исключительно для подсчета денежных знаков, своих и чужих. Больше они ни на что не годны.

Вот и Мельников представлялся ей таким же «кошельком с ушками». Правда, не такой он уж низкорослый, и совсем не толстенький – Никиту скорее можно было назвать крепким, но никак не полным. Но зато у него был взгляд, до жути, до тошноты пронизывающий насквозь невидимыми смертоносными лучами. После каждой встречи с ним Маша чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку, лишенной каких-нибудь секретов. Его взгляд не был раздевающим – это было бы совсем просто, это она могла перенести. Ей казалось, что после коротенького разговора Мельников знал о ней все. Именно это больше всего ее в нем пугало и злило.

И к этому человеку Данил тащил Машу в самый прекрасный день в ее жизни. Они только что подали заявление. Впереди – два месяца приятных хлопот, но это начнется завтра. А сегодня ей так хотелось отметить праздник вдвоем. Никого не видеть и не слышать. Молчать, смотреть в глаза любимого человека, словно бы вливаясь в него через взгляд. А Данил предлагал отметить этот день в обществе Мельникова.

- Данил, родной! Я не хочу. Я хочу быть только с тобой! Нам никто не нужен, тем более Мельников.

- Глупая. Машка, ты не понимаешь – я обязательно должен похвастаться своим счастьем! В кои веки я его в чем-то обскакал, а ты говоришь – не нужен. Еще как нужен!

Он не стал уточнять, что происходило между друзьями в последнее время, но Маша поняла его без слов. Ей даже стало стыдно: для него это так важно, а она не может потерпеть ради любимого час-другой в компании неприятного человека?

Орлов улыбнулся, и последние сомнения развеялись в прах: ради него она выдержит все.