Безумное пари

9 глава

Дождь звонко барабанил по подоконнику: кап, кап-кап-кап. Дождь – это хорошо, жара уже надоела. Вот только как они будут купаться под дождем?

С кем? Не проснувшись до конца, Маша рывком села на кровати. Глаза все еще были закрыты. С кем она собралась купаться под дождем? Мельников, слава богу, в прошлом. Купаться она будет с кем угодно, но не с ним. И без всякого дождя – его она пересидит дома, благо идти ей теперь некуда: с сегодняшнего дня безработная. Можно спать хоть до обеда.

Но снова заснуть не получалось. Дождь какой-то странный – стучит не размеренно: то затихает на несколько секунд, то вдруг снова стучит. И звук неправильный, какой-то не дождливый.

Она открыла глаза – комнатка, залитая солнечным светом, все равно казалась крошечной. Солнце и дождь?

Снова села и огляделась. Ах, вот она что – это мама кормит бабушку и стучит ложкой о тарелку. Та, бедолага, ни есть, ни пить сама не может. Даже говорить разучилась, только мычит что-то нечленораздельное. Бедная бабулька! Маша любит ее. Бабушка всегда была рядом, можно сказать, именно она и вырастила внуков, пока их мать бегала с одной работы на другую.

- Привет! – поздоровалась она.

- Ну, наконец-то! – обрадовалась Марина Станиславовна. – А то я уж извелась. Думала, ты хоть пару слов с вечера скажешь, объяснишь, что приключилось. У тебя все в порядке?

Казалось бы, такой простой вопрос, а ответить на него почему-то сложно. В порядке? Еще в каком! Теперь Маша принадлежит самой себе, что захочет, то и сделает. Вот только как же со счастливым будущим?

- Ой, мам, давай потом, ладно? Дай мне самой разобраться.

Она свободна, она ничья. Но почему на душе так муторно?

Пока умывалась, завтракала, пыталась убедить себя, что все нормально. Вот приведет себя в порядок, и…

Что? Поедет к Данилу? Или лучше сначала позвонить?

И сказать: «Милый, у нас не будет «Мерседеса»!»

И черт бы с ним, но…

Но не будет и газеты. «Планеты в авоське». Даня не станет главным редактором. Ему придется сильно побегать, чтобы снова стать рядовым журналистом.

Маше стало по-настоящему страшно. Не за себя, не за возможный разрыв отношений с любимым. Ей стало страшно за него. А что, если Данилу не удастся сразу устроиться на работу? Вернуться на прежнее место он даже не станет предпринимать попыток – гордый. Наверняка ведь там всем рассказал, что затевает собственное издание. А журналисты народ, мягко говоря, общительный, и как пить дать уже если не вся Москва, то все мало-мальски знакомые наслышаны о его начинаниях. Много ли среди них найдется людей понимающих? А остальные как минимум будут потирать руки от чужой неудачи. Кое-кто начнет открыто насмехаться над ним…

Господи, и как их угораздило вляпаться в эту историю?! Как теперь из нее выбраться без потерь? Как ни крути, а без потерь не получится – и Маша, и Данил уже потеряли прежнюю работу. Новую… да конечно найдут, но, сколько времени на это потребуется? А пока будут находиться в подвешенном состоянии, Даня определенно станет злиться на нее. И возможно, справедливо. Не менее возможно, гораздо дольше, чем будут длиться поиски вакансии. Может, даже всю жизнь…

Если бы она не согласилась на эту аферу, тогда ее не в чем было бы упрекать. Но Маша дала принципиальное согласие на этот эксперимент. Ведь без него Орлов не смог бы подписать контракт. Хотела, не хотела – в данном случае не имело никакого значения. Главное, сказала «да». А значит, не имела теперь морального права разрывать договор, не посоветовавшись с Данилом. И то, что принципиальное добро она давала под давлением, нельзя считать оправданием – главное, что она все-таки согласилась.

Для того чтобы соблюсти приличия, нужно было позвонить Данилу. Если не заручиться его поддержкой, то хотя бы поставить в известность. Но нельзя же вот так, задним числом…

Обновление от 28.06

Может быть, позвонить сейчас? К счастью, теперь ее никто не опекал, она снова была сама себе хозяйкой. Никто не помешает ей набрать любой номер и говорить хоть до скончания века. Но… Звонить Данилу у нее не просто не было желания, почему-то Машу начинало мутить от этой мысли.

Нет, не почему-то. Она прекрасно знала причину. Заранее была уверена в том, что, вместо одобрения и уверений в любви, услышит слова обиды. И это в лучшем случае. В худшем… О худшем думать не хотелось – от его ожидания мутило.

Раньше Маша была уверена: что бы ни случилось, они с Данилом всегда будут счастливы. Самое главное – чтобы они были вместе, все остальное казалось такой мелочью. Теперь же что-то страшное встало между ними. Она по-прежнему была уверена в своей любви к нему, но никак не могла избавиться от обиды за то, что Орлов так лихо расправился с ее мечтами о близком счастье. Да еще в такой день! День, который она должна была запомнить как один из самых-самых замечательных в своей жизни, стал вдруг черным, мрачным, словно в тот день она похоронила свою любовь.

Любовь была еще жива – Маша не сомневалась в этом. Но почему-то редкие встречи с Данилом ее уже не радовали. Это в первую субботу она умирала от счастья, направляясь на свидание под конвоем Мельникова. Уже во вторую ехала в кафе с некой настороженностью – боялась, как бы долгожданная встреча не стала копией той, первой, так разочаровавшей ее. И конечно же опасения оказались не напрасны.

Третья и четвертая субботы лишь усугубили ее разочарование. не то чтобы любовь померкла – Маша до сих пор считала Орлова самым близким человеком во вселенной. Но чувство ее к Данилу сильно изменилось. Как ни гнала от себя обиду, та сидела глубоко внутри и в ближайшее время выходить из своего убежища не собиралась. Вроде Маша и понимала, как сильно любимому хочется воплотить мечту всей жизни в реальность, и даже искренне желала ему помочь. Но цена его мечты оказалась слишком велика для нее, почти неподъемна.