Безумный лис

Обращение

Кромешная темнота. Сыплющаяся, словно удары, капель. На запястьях и голенях тяжелые оковы, не дающие ни пошевелить рукой, ни ногой, ни хотя бы клеточкой своего тела, чтобы пробудить магию и сбежать из этого проклятого места, ставшее его «домом» вместо родной «норы» в последние несколько дней. Где-то по углам бегали крысы. Чонин мог видеть только их хвосты и горящие глаза, кажущиеся налитыми кровью из-за единственного лучика — иногда загорающегося инфракрасного огонька, следящего за ним, словно всевидящее око. Они за ним наблюдают. Пытаются понять, кто, вернее, что он такое. Думают удержать его здесь с помощью оков, испытанием тишиной и отсутствием света. Но они не учли главного: лисы слишком хорошо видят в темноте, потому что охотятся ночью, и слышат так же отменно. Чонин не чувствовал себя одиноким в компании крыс, скорее, сейчас они были ему ближе, чем люди. Вот кто — настоящие чудовища, которые готовы уничтожить всё, что кажется им незнакомым и потому — опасным.

Мама часто рассказывала сыновьям на ночь о том, что раньше лисы были для людей всё равно что божества, которых надо было уважать и бояться, приносить пожертвования каждую полную луну, и тогда лисы не потревожат и не разорят деревню. Чонина всегда возмущали эти истории до глубины души, потому что он не понимал, почему нельзя быть добрее к людям и попытаться с ними подружиться, вызывать у них улыбку, а не страх оказаться разодранными в клочья. Тогда мама отвечала:

— Нельзя дружить с теми, кто хочет убить тебя самого.

Однако она имела в виду только тех, древних, диких людей, которые верили не только в то, что реально существует, но и во всякие небылицы, и готовы были убивать всё подозрительное, что движется. Чонину же повезло, как ему казалось, родиться в двадцать первом веке: веке технологий, просвещения, науки и набирающей популярность тенденции к терпимости. Со своим рационализмом и стремлением свести всю вселенную до набора теорий человечество забыло о том, что в мире есть то, чего оно никогда не сможет познать в полной мере. Лисы, как и прочие существа, не вполне люди, давно приспособились к жизни, как у всех: работе с утра до вечера, хобби, увлечениям, партнерству и кофе по утрам.

Правда, никто не знал, с чем лисы боролись каждый день на этой бренной земле.

Впервые Чонин ощутил животную ярость и жажду крови в средней школе, когда одному мальчугану и его компании захотелось над кем-то поиздеваться и они не нашли ничего лучше, чем докопаться до кривых зубов и поставленных недавно брекетов. Даже лисы иногда нуждаются в том, чтобы выглядеть красиво в человеческом обличии, и лучше исправить неровности сейчас, пока Чонин еще не вошел в тот возраст, когда у него начнут расти вторичные лисьи признаки — острые клыки, появление которых юнцы еще не умеют контролировать. Того мальчишку, кажется, звали Хван Хёнджин, один из главных красавчиков уже тогда, когда всем в классе было по двенадцать.

— Не стыдно тебе появляться в приличном обществе, кривозубый? — спросил он, запрыгнув на школьный обеденный стол и стащив самое ценное, что на нем было — куриную котлетку. — Лучше тебе уйти на домашнее обучение, пока не перестанешь оскорблять всех своим внешним видом, если, конечно, у твоей мамаши денег хватит.

Чонин проигнорировал выпад. Мама говорила — нельзя драться, обидчиков можно победить только одним способом — не обращать на них внимания. Однако тот день стал только началом постоянных издевательств, всё началось с мерзкой, но вполне безобидной шутки, а потом… Потом они переросли во что-то посерьезнее. Придя однажды в школу, Чонин оставил свой рюкзак на парте и отошел в туалет, а когда вернулся, обнаружил, что его учебники и тетради изрезаны. Множество страниц приобрели форму зигзага, и конечно же, учителя не поверили, что это сделал не он сам, только потому, что успеваемость была, мягко говоря, не самой высокой.

На изрезанных учебниках всё не закончилось — вслед за ними пострадала и школьная форма. А на Хэллоуин Хван Хёнджин подговорил весь класс, чтобы каждый ученик пришел в школу с фальшивыми отвратительными брекетами и бейджами на груди с написанным на них именем «Ян Чонин». Он и это стерпел, не став жаловаться ни матери, ни кому бы то ни было, а учителя словно не замечали.

Но настал день, когда обидчики получили по заслугам.

Идя по практически пустой школе после дополнительных занятий, Чонин не ожидал, что его схватят за ручку рюкзака и втянут в незнакомый классный кабинет, а потом слету ударят в живот ногой. Нависнув над своей жертвой и гадко усмехнувшись, Хван Хёнджин поднял ногу и топнул пяткой, прямо по груди Чонина, и что-то проговорил, вот только не вспомнить, что именно. В глубинах подсознания остался только мерзкий смех и фраза: «Давайте поправим ему зубки, ребята!»

Всё произошло за долю секунды: посыпавшиеся удары, боль в животе и спине и лютая ярость, которая становилась всё ощутимее с каждой секундой. Внутри зашевелилось что-то, доселе неведомое, миг — и чужую ногу пронзили острые, как стальные клинки, клыки. Выплюнув ткань чужих штанов, Чонин приподнялся на кулаках и лизнул языком губу. На ней осталась кровь, но не его — чужая. Укушенный парень отпрыгнул в сторону, вытянул руку с дрожащим пальцем и вскрикнул. Кто-то вновь занес кулак, но тот тут же оказался перехвачен налету, а отброшен с нечеловеческой силой вместе с его владельцем. Чонин не видел себя, но чувствовал, как его глаза загорелись пламенем, а потом, еле слышно рыкнув, бросился на Хван Хёнджина, повалил его наземь и разодрал когтями пиджак, потом рубашку, а затем приступил к оголенной коже, оставив на ней множество глубоких царапин.