Безветренный день

Безветренный день

Было это ещё в первой половине войны, когда немцы во всю орудовали на территории Союза, но уже по полной программе получили под Москвой, откатившись на десятки километров, и занимаясь подготовкой нового масштабного удара.

Нежелание японцев начинать войну против Союза, как бы их не упрашивали немецкие дипломаты, имело под собой вполне прагматичную основу: страдающая от нехватки ресурсов японская экономика навряд ли выдержала бы сколько-нибудь серьёзное столкновение с Советским Союзом, тем более, учитывая совсем недавний негативный опыт таких боевых действий на Халхин-Голе в Монголии.

Чтобы вести полноценные боевые действия, японцам были нужны ресурсы Юго-Восточной Азии, куда они, вызвав неудовольствие в Берлине, и направили свой удар.

В связи с этими обстоятельствами в условиях строгой секретности и при создании отвлекающих манёвров, которые должны были продемонстрировать Японии сохранение военного потенциала СССР на Дальнем Востоке, советское командование начало переброску войск под Москву, где они и помогли отбить атаку немецко-фашистских захватчиков, жаждущих как можно скорее пройтись маршем по Красной площади.

Что же, по Площади немцы, в итоге, прошли, но далеко не в том качестве, в котором хотели. Такого позора Третий Рейх ещё не никогда до этого не испытывал.

Но до того сибирские дивизии ехали на запад, чтобы пополнить ряды измученных в постоянных боях частей Красной армии, и среди них был один рядовой по имени Демьян Кольцов.

Ещё прадед, доживший аж до девяносто девяти лет (хотя, сколькое ему было точно лет, никто сказать не мог, метрики не сохранились), рассказывал ему, сопливому пацану, что их предком был Богдан Кольцо, который ходил в Сибирь ещё с самим атаманом Ермаком. Правда то была или просто прадеду нравилось так думать, Демьян не знал, но мальчишкой очень гордился такими предками. Однако, и с деревенскими мальчуганами приходилось по этому поводу драться, доказывая знаменитое родство кулаками.

Прадед был своеобразный человек, за словом в карман не лез, из-за чего и пострадал: сначала при белых, потом при красных, когда его чуть было не раскулачили. Уж что его тогда спасло, Демьян не знал, совсем мелким был, да только высылать-то их всё равно было некуда, дальше Сибири не сошлёшь! Могли, конечно, расстрелять, но не случилось.

Как бы то ни было в один жарких летних дней часть, в которой служил Демьян, срочно перебросили на удержание высоты с целью прикрытия основных сил Красной Армии, которые готовились отразить сильный удар немецких войск немного севернее.

Окопавшиеся солдаты продолжали готовить свои позиции, вгрызаясь сапёрными лопатками, как назло, в каменистую землю. Кто-то уже окопался и мог позволить себе покурить и даже перекусить, чем запрещённый при большевиках Бог послал, а кто-то получал от старшего леща за то, что выкопал недостаточно глубокий окоп и вообще «нечего бездельничать, давай траншею копай!»

И всё это под палящим солнцем, из-за которого превратившиеся в мокрые тряпки к телам липли гимнастёрки, а у тех, кто успел подсохнуть, проступали на одежде белые соляные разводы. Хоть бы какой ветерок что ли подул! Так нет ведь - штиль полнейший!

В наспех сооружённом командирском блиндаже явно шли жаркие споры. Но то командиры, им можно и поспорить. До определённой степени, конечно. Майор, который был здесь командиром, то и дело быстро выбегал и начинал нервно курить папиросу за папиросой. Потом выходил полковник и звал его вернуться. Не приказывал, на что обратили внимание солдаты, а именно звал.

Давно такого никто не наблюдал, да и где это видано, чтобы в военное время полковнику приходилось упрашивать майора. Но, что было, то было. Офицеры, собравшиеся в блиндаже, явно обсуждали план скорых военных действий.

- Чего это они?- спросил Славик, рядовой, входивший в расчёт противотанкового ружья. Сейчас он сидел и перебирал свой агрегат, проверяя и смазывая все важные части.

- Понятно чего, - откликнулся колоритного вида усатый солдат с лычками старшины. – Немцы наступление готовят, а у нас ни снабжения нормального, ни людей в достатке. Походу приказ будет – стоять до последнего.

Славик ничего не ответил, а только продолжил натирать разобранный ПТР. Старшина же решил доконать парня своими рассуждениями.

- У нас артиллерии кот наплакал, противотанковых орудий кот наплакал. Видать не ждали попытки прорыва на этом направлении.

Тут уже не выдержал другой старшина, Салаватов, который был главным в расчёте Славика.

- Ты бы это, перестал парня пугать.

- А я что! - деланно возмутился усатый старшина. – Я же ничего!

Он бросил ироничный взгляд на противотанковое ружьё.

- Вон ваших пукалок много, ими и отобьёмся от вражеских танков, если что.

Второй старшина только и сделал, что показал кулак усатому, который тихонько покуривал махорку, наполняя траншею сизым дымом.

Нет, он не был пораженцем, и тем более трусом, он ещё против самураев в Монголии воевал. Скорее, человеком, повидавшем всякого, был. Да и здесь показал себя как знатный стрелок, у которого на десять выстрелов из трёхлинейки приходилось девять подстреленных фашистов. И это без оптики, на глазок, так сказать.

Только ведь, в значительной степени он был прав. Если попрут танки, а немцы без танков вообще, надо сказать, в атаку не ходят, то без пушек будет ой как трудно. Своих танков тоже не видать – перебросили куда-то – а немцы вот надо же переиграли нашу разведку и решили ударить здесь.

Здесь же пришлось окапываться буквально с марша, да и то больше в целях подстраховки, чтобы если кто здесь из немцев решит прощупать ситуацию, показать им что место уже занято.

Противотанковое ружьё – вещь, конечно, хорошая, и далеко не бесполезная, даже против танка, да только для хорошего поражения цели огонь приходится вести с минимальных дистанций, а это, извините, не каждый сможет выдержать, особенно, когда на тебя прёт бронированная махина, ежесекундно сокращая расстояние между ней и расчётом.