Безымянный город Сказочника.

Глава 2.

  Шли дни, с течением которых писатель постепенно привыкал к еще одному косвенному жителю его мастерской. Однако, если быть весьма откровенным, сложно было сказать, что изначально его гостья хоть каким-то образом ему мешала сосредоточиться на его книге или, если писателю хотелось немного отвлечься, на его сказках. Напротив, легкий аромат мяты и полевых цветов, на фоне которых всегда особенно выделялись одуванчики, стал столь привычным, словно его новая знакомая действительно стала явлением его мастерской, а не вечно отвлекающим внимание человеком. И отчего-то писатель еще ни разу не поинтересовался именем его гостьи, называя ее Кошкой, в ответ на что с вечно улыбающихся уст срывалось тихое, но мелодичное "Сказочник". Кажется, девушку совершенно не смущало такое обращение, пожалуй, даже наоборот, заставляло лениво перевести восхищенный взгляд с открывающегося там, за окном, пейзажа на мужчину. В такие моменты, не спрашивая у писателя, Кошка бесшумно спрыгивала с полюбившегося подоконника — другую мебель для своего местонахождения на ней девушка совершенно не признавала — и направлялась заваривать чай, отчего мастерская наполнялась сладким ароматом неизвестных писателю цветов, малины и, кажется, корицы. После чего приносила одну чашку Сказочнику, ставила рядом с ним на стол и возвращалась на свое место с такой же кружкой, сначала долгое время грея руки, хоть они никогда у нее и не мерзли, однако Кошка совершенно не могла отказать себе в удовольствии чувствовать приятное тепло кончиками пальцев и, вследствие данной привычки, чай всегда начинала пить прохладным. А после он ее слушал, хотя со стороны так уверенно об этом заявлять было сложно — в такие мгновения мужчина мог задумчиво отбивать пальцами по столу одному ему известный ритм или листать свои черновики, возможно, выискивая там забытые идеи, а возможно, просто желая пробудить в себе то приятное чувство, именуемое ностальгией. Впрочем, обладательница завораживающих глаз не смотрела неотрывно на писателя, напротив, переводила взгляд на улицу и начинала свой тихий монолог, что имел весьма приятное свойство успокаивать:

  — Сегодня владелица цветочной лавки вновь продала одному статному мужчине букет из нежных белых ранункулюсов и бутонов хлопка, который он берет каждые пару дней и неизменно ставит их на окно. Думаю, владелица живет несколькими этажами ниже в этом доме, потому как мужчина всегда с таким трепетом смотрит на нее, когда та протягивает ему букет. Думаю, это ее любимые цветы. С такой счастливой улыбкой собирают букеты только из любимых цветов. А в конце недели владелица всегда находит на столике, где стоит ваза с декоративным букетом для привлечения посетителей, аккуратную коробку с пирожными, и обязательно без единой надписи, указывающей на того, кто эту коробку оставляет. Думаю, это делает тот покупатель ранункулюсов. Он пекарь. От него всегда веет свежей выпечкой и пряностями. И каждый такой вечер владелица цветочной лавки искренне пытается поймать взглядом своего поклонника, а мужчина, возвращаясь домой, старается поймать взгляд этой девушки в окне своего дома — он всегда стоит там около десяти минут и с теплотой смотрит на окна, где уже зажегся свет, возвещая о приходе своей хозяйки. А после он выставляет букет на подоконник и уходит, думаю, спать, потому как больше в его окнах свет не горит. Напоминает сюжет твоих сказок, где ты с особой страстью лишаешь героев всякой возможности быть счастливыми, — завершает девушка, с сожалением заметив, что чай уже практически остыл и пальцы греть дальше не получится, а значит, можно начинать пить. Каждая из ее историй всегда завершалась проведенной параллелью с рассказами писателя, где нет ни единого намека на такое понятие, как радость, словно это иллюзия, а не необходимое для существования любого человека условие.

  — Мои сказки потому и рассчитаны на взрослых, потому что они приближены к реальности. Любовь — печальное явление, и эта пара тому прекрасное доказательство. У меня нет привычки писать о выдуманных, хоть и желаемых многими, глупостях, — не отрываясь от изучения своих черновиков, где он что-то, изредка задумчиво хмурясь, зачеркивал или, напротив, дописывал. Принесенная кружка с ароматным чаем уже давно была пуста — в отличие от Кошки Сказочник предпочитал данный напиток горячим.

  — Вы, пессимисты, всегда смотрите на вещи так односторонне, даже не пытаясь найти причины и следствия тех или иных поступков, — смахнув с глаз длинную челку, что зачастую вместо венка скрывала глаза девушки, и пожав плечами, парировала та. — Я же говорила — они оба хотят встретить взгляды друг друга, но ты предпочел пропустить этот момент, переводя эту, в сущности, весьма милую историю в мрачное русло. А ведь у всего есть причины. Главное ведь не то, почему они не заговорили в какой-нибудь определенный момент и ни секундой раньше или позже, а то, почему они, при всем желании, не делают встречные шаги. И это всегда интереснее, ведь у людей существует весьма любопытное увлечение придумывать себе бесчисленное множество возможных вариантов будущего и, отчего-то все они неизбежно сводятся к несвязной речи, детской глупости или странному поведению, другими словами, к провалу. Впрочем, здесь, как принято говорить, не тот случай. Потому как они вовсе не влюбленные. Думаю, они брат и сестра, которых еще в детстве разлучили, только мальчику в то время было достаточно лет, чтобы запомнить тот неоспоримый и важный для существования факт, что у него есть кровный родственник — его маленькая сестренка, а вот ей — нет, оттого она и не помнит его. Потому он и хотел бы обратить внимание на себя и узнать о жизни той, кого он не видел долгое время, да вот только не знает, как сказать об этом. Но и оставить все, как было на протяжении многих лет он тоже не может, возможно, это дело чести, а возможно, действительно сильная привязанность. А потому каждую неделю мужчина оставляет небольшие сладкие подарки, — вновь спрыгивая с подоконника с целью отнести пустые кружки на место, конечно же, предварительно их вымыв, завершила Кошка. — Тебе стоит больше времени уделять деталям, ведь то, что на первый взгляд кажется безнадежной грустью, может оказаться просто началом чего-то важного, ниточкой, ведущей на новый этап жизни. В сущности, тебе стоит научиться наслаждаться мелочами, возможно, тогда у твоих героев появится шанс на безмятежное существование на страницах твоих книг.