Безжалостный

Пролог

  - А ты точно русский? – спросила Алина, внимательно разглядывая мужчину за рулем.

 У Дмитрия Терехова была смуглая кожа, черные волосы и глубоко посаженные темные глаза, не говоря уже об орлином носе, удивительным образом, делающим его красивое лицо хищным и оттого, еще более привлекательным. Совсем не славянская внешность. Алина видела его документы и знала, что Дмитрию двадцать пять лет, но он выглядел старше. Она, в свои шестнадцать, впервые обратила внимание, реальное внимание, на такого взрослого парня.

 - Ты не можешь сидеть молча? – раздраженно вздохнул он.

 Алина не могла. Ее телефон разрядился, а включать радио он запретил, сказав, что не в настроении для музыки. Зануда.

 - Мы едем уже два часа и мне скучно, так что нет, я не могу сидеть молча, - саркастически заметила она. - Что плохого в разговоре? Если нам предстоит провести вместе несколько недель, то почему бы не узнать друг друга?

 В машине снова воцарилось молчание. Дмитрий игнорировал ее, но Алина не спешила отворачиваться. Зная, что он наверняка чувствует ее взгляд, она продолжала рассматривать Терехова, восхищаясь четко очерченной линией его челюсти, широкими плечами, мускулистыми предплечьями, обтянутыми тонким свитером. У него даже кисти рук были красивые, с длинными пальцами и аккуратными ногтями.

 - Прекрати на меня пялиться, - наконец, нарушил он молчание.

 - Так ты русский? – не унималась она. – Вопрос остался без ответа.

 - Я гражданин Российской Федерации и это все, что тебе нужно знать, - отрезал он.

  Оскорбился что ли? Она совсем не этого хотела.

 - Я же просто из любопытства спрашиваю, - уверила его девушка. – Я не какая-то там нацистка. Я вообще очень толерантная, не сужу о людях по цвету кожи, ориентации, религии и прочей ерунде.

 - Ерунде? – приподнял бровь Терехов.

 - Ну да, люди парятся из-за того, что вообще не важно, не определяет их, как личностей. Я этого не понимаю. Например, моя мама была католичкой, знаешь? А ведь она родилась в православной семье! Все, кто знал, что она подалась в католичество – открыто осуждали ее, будто это их дело. А еще у меня был одноклассник из Узбекистана и ребята к нему относились с презрением, обзывали чуркой. Ненавижу лицемеров со стадным инстинктом!

 - А ты занятная штучка, - вдруг улыбнулся Дмитрий, бросая на нее мимолетный взгляд.

 Сердце бешено заколотилось от комплимента. Алина знала его всего двое суток, но уже на следующее утро после знакомства, проснувшись, поняла, что влюбилась по уши. Плевать, что он на девять лет старше и относится к ней, как к ребенку! Вырастет же она когда-нибудь!?

 - А у тебя есть девушка, Дмитрий? – задала она, интересующий ее вопрос.

 Он нахмурился и крепче сжал пальцы на руле.

 - Ты слишком интересуешься моей личной жизнью, ребенок.

 - Я не ребенок! – возмутилась девушка. – Мне шестнадцать.

 - Вот как будет восемнадцать, тогда и будешь заявлять это с уверенностью. Не строй иллюзий о том, что влюбилась в меня, Алина. Для тебя это ничем хорошим не кончится.

 Ее затопила волна смущения от того, что он догадался.

 - Самовлюбленный индюк! – делая вид, что возмущена, воскликнула она. – Да ты мне ни капельки не нравишься!

 Остановившись на светофоре, Терехов повернулся к ней и внимательно посмотрел в глаза.

 - Поверь мне, ребенок, для тебя же лучше не думать обо мне иначе, чем как об обсуживающем персонале. Нам предстоит провести вместе немало времени, так что будет лучше, если ты будешь воспринимать мои действия с холодной головой. Я всего лишь твой телохранитель. Не друг. И моя единственная задача – сохранять тебя живой, пока твой отец не разрешит тебе вернуться в город. Уяснила?

 - Уяснила, - сквозь зубы ответила она, отворачиваясь к окну.

 В тот момент ее волновало только то, что объект ее щенячьей влюбленности равнодушен к ней. Знала бы Алина, что этот человек – будущий убийца ее отца, ее чувства приобрели бы совсем другой характер.