Безжалостный

Глава 1

Марк

Дрянь!

Подлая рыжеволосая дрянь.

Как только смазливая физиономия моей сводной сестры показывается в дверях дома, у меня возникает непреодолимое желание ее придушить. Вот прям сомкнуть пальцы на тонкой белой шее и сжать.

До алых следов на коже.

До хруста в косточках.

– Всем привет! – лепечет Ариадна, закатывая в холл тошнотворно-розовый чемодан.

Вся такая приторная. С отвратительным вайбом хорошей девочки. Отточившая мастерство пускания пыли в глаза до совершенства.

Слишком самовлюбленная для того, чтобы скрыть свое истинное нутро.

Слишком хитрая для того, чтобы демонстрировать его в полной мере.

Ариадна Юцкевич с детства балансирует где-то на грани. Между трогательной милашкой и инфернальной стервой. Уверен, за те пять лет, что мы не виделись, мало что изменилось.

– Здравствуй, Ари! – мой отчим, Анатолий, заключает эту змеюку в крепкие отцовские объятия.

Затем настает черед матери, которая тоже буквально светится от счастья и, гладя падчерицу по огненным волосам, смахивает с щек сентиментальные слезы. Даже наша по обыкновению угрюмая домработница Илона скалится во все тридцать два, приветствуя зазнобу Ариадну.

Фак. Похоже, в этом доме все рады ее приезду. Ну, кроме меня, разумеется.

Отворачиваюсь, делая вид, что меня не волнует многоголосое семейное сборище. Хотя, в сущности, так оно и есть. Я спустился на первый этаж для того, чтобы хлебнуть эспрессо. Этим, собственно, и планирую заняться.

Сосредотачиваю внимание на приборной панели кофемашины, когда внезапно в спину прилетает фальшиво-дружелюбное:

– Добрый день, братец.

Стискиваю челюсти и на секунду раздраженно прикрываю глаза. Так и знал, что рыжеволосая ведьма доебется. Надо было сразу валить наверх, когда раздался звонок в дверь.

«Добрый день, братец». С-с-сука… После всего, что она сделала, после нашего кровопролитного прошлого ей бы лучше обходить меня стороной. А не то я за себя не ручаюсь.

Дернув подбородком, оглядываюсь. Медленно, дабы дать ей прочувствовать всю глубину моего презрения. Ведь она не дура, нет… Только прикидывается. А у самой котелок будь здоров варит. Особенно, когда ей это выгодно.

Передо мной два огромных зеленых глаза, опушенные густым веером ресниц. Мягкие розовые губы приоткрыты в невинно-вопросительной гримасе.

Прямо пай-девочка, чтоб ее. Почти поверил.

– Добрый, – бросаю холодно.

– Ты… Ты отлично выглядишь, – продолжает эта смертница, без стеснения бегая по мне изучающим взглядом.

– Увы, не могу сказать о тебе того же, – скрещиваю руки на груди.

– Тогда сделай, как я, – ехидно улыбается. – Солги.

Говорил же, кобра в обличии кролика. Ядовитая и опасная.

– Ты удивишься, но далеко не для всех ложь – единственно возможная форма существования.

– Есть такое понятие, как ложь во благо, – невозмутимо пожимает плечами.

– А еще есть такое понятие, как «закрой рот». Думаю, оно в данном случае было бы уместнее.

– Ну все-все, брейк, – в накалившееся пространство между нами вторгается моя мать. – Сколько можно, ребята? Вам же уже не по десять лет! Может, хватит кусаться?

– Я настроена вполне миролюбиво, тетя Камилла, – Ариадна по-прежнему прикидывается овечкой. – Это твой сын все никак не хочет отпускать старые детские обиды.

Закатываю глаза аж до мозга и срываюсь прочь. Нахуй кофе. Нахуй эту языкастую пигалицу. Нахуй вообще всех. Надо взять ключи от тачки и делать ноги из дома. А то я не сдержусь и обязательно кого-нибудь грохну. Кого-нибудь шибко умного, с рыжей мочалкой на башке.

– Марк, ты куда? – окликает меня Анатолий.

– У меня дела, – кидаю через плечо.

– Пожалуйста, останься хотя бы на обед. Нам очень важно провести это время в кругу семьи.

– Извини, но в другой раз.

Я хорошо отношусь к отчиму. Уважаю его как человека, как мужа моей матери и даже могу признать, что в какой-то степени он заменил мне отца. Но сидеть за одним столом с его бесячей дочуркой – спасибо, увольте. Я этим дерьмом по горло сыт.

– Марк, – меж лопаток оседает залп тяжелой артиллерии в виде молящих маминых интонаций. – Не будь засранцем, сын! Я пирог испекла. С малиной.

Черт, это проблема.

Я люблю малиновый пирог. А еще я очень люблю маму, хоть и нечасто демонстрирую это. Вообще я тот еще сноб и циник, но правда в том, что она единственный человек на свете, кому я не могу сказать «нет». И ей, конечно же, это известно.

– Ладно, – испускаю обреченный вздох. – Сейчас оденусь и спущусь.

С голым торсом в нашей семье за столом сидеть не принято.

Залетаю в свою комнату и встаю перед шкафом. Глаза таращатся на стройный ряд идеально выглаженных футболок, висящих на плечиках, а вот перед мысленным взором стоит совсем другая картина…

Мне тринадцать. За окном догорает закат. Смеркается.

Набравшись смелости, толкаю ручку и выхожу в коридор. Прислушиваюсь, дабы убедиться, что вокруг нет посторонних, и делаю несколько робких шагов вперед. Коротко стучу в дверь и замираю в томительном ожидании.

Через пару секунд по ту сторону слышится копошение. Дверь распахивается, и на пороге показывается моя сводная сестра. Сложная, непостижимая, как тайны космоса, и… обезоруживающе красивая.

– Чего тебе, Марк? – спрашивает, капризно надувая губы.

– Я… Я тебе кое-что принес, – достаю из-за спины цветок и вручаю его ей.

Санторни Аплоз. Редчайший сорт роз. Тонкий, нежный, с голубым отливом. Я рисковал жизнью, чтобы добыть этот экземпляр, и теперь очень хочу, чтобы она оценила его по достоинству.

– Ого, как красиво… – Ариадна внимательно рассматривает тугой бархатный бутон. – Где ты его взял? У нас такие не растут…

– Зато они растут в саду у Аркадия.

– Ты был у Аркадия? – испуганно округляет глаза.