Биохимия против

7

Бойцы рассыпались дугой, окружая челнок и Тюлькина. Через равные промежутки в грунт вбивали штанги энергозащиты. Если удасться замкнуть кольцо, то мы окажемся в прямом смысле под колпаком, откуда с ресурсами десятовской мошки не выбраться.

Десантники вели стрельбу по Тюлькину из РВП, ручных вакуум-пробойников. В отличие от лазеров и плазменных резаков, пробой вакуума не нёс в себе ни кинетической, ни тепловой, ни электромагнитной энергии и потому не поддавался манипулированию талантом Тюлькина. Он мог только защищаться. Рудокоп формировал из подножного грунта сверхпрочные куски породы и отгораживал себя стеной из прессованного песка. Выщербины, наносимые РВП, заделывались с потрясающей быстротой. Я видел сбоку, только кусочек, но зрелище впечатляло. На астероиде, никогда не имевшем атмосферы, бушевал торнадо, лепя из мелких камней непробиваемую башню.

Представляю, сколько энергии тратил Лев на такую защиту. Долго она не выстоит.

Можно только гадать, какой именно приказ отдал десанту Хопкингс, но ребята явно старались не уничтожить Тюлькина, а лишь блокировать и истощить. Стреляли в ноги и поверх головы Льва. При этом продолжали выстраивать кольцо энергоблокады. Три четверти уже установлены. Скоро мы окажемся в ловушке, и никакой чудо-артефакт не поможет. Энергоблокада поддерживается из космоса, а там мощнейшие энергоботы.

Я проверил энергозапас челнока. Технологии повстанцев продвинулись значительно дальше союзных. Я мог без подзарядки облететь всю здешнюю систему. Но хватит ли этого, чтобы ускользнуть от флота, я не знал. И всё же решил поддержать товарища. Я запустил лазер на минимальную мощность и направил луч под ноги Тюлькина. Пусть хоть немного подпитается своими корнями, пока я думаю, как выбраться из ловушки.

Тюлькин разродится своим коронным каскадом. На десантников это не произвело никакого впечатления. Зеркальные доспехи отразили молнии. Единственное, чего добился Лев, это сбитый штырь блокады.

Я вывел на голоэкран меню программирования огня. Единственный шанс — вывести из строя две — три опорных штанги блокады, желательно в подальше друг от друга, сформировать минимальную защиту от пробойников боевых машин, подцепить силовым лучом Тюлькина и стартовать с максимальным ускорением. При этом желательно оставить энергии на гонку в космосе. Как это и бывает в современных битвах, всё сводилось к умелому жонглированию ресурсами.

Задача была для меня не внове. Масштаб другой, но на посту командующего флотом я точно так же распределял силы, намечал точки прорыва и оперировал энергозапасами. Я принялся за вычисления. Всё упиралось в два неизвестных фактора: расположение орбитальной техники и длительность космической гонки. Пришлось заложиться по худшему варианту, с силовым щитом и обходом энергобота по касательной. Небольшая утечка энергии для поддержания Тюлькина становилась критической. На счету был буквально каждый джоуль.

Я посмотрел, что творится снаружи.

Рудокоп-разведчик понял, что молнии неэффективны и перешёл к запуску каменюк. Как из пращи он раскручивал глыбины и швырял их в десантников. Одна фигурка в блестящем скафандре лежала ничком. Согнутый штырь заменили.

Я передал Тюлькину выводы по тактическому уходу.

— Либо сейчас, либо никогда. Приготовься.

— Нет, — ответил Лев. — Вдвоём не выбраться. Что с Глашей? Она в порядке?

Какая трогательная забота о древнем инопланетном артефакте. Потом я вспомнил, кого напоминала фигурка Тюлькину и устыдился.

— В полном. — Я объяснил, где находится статуэтка.

Тюлькин удивился:

— Так у тебя на борту тело торговца?

— Да, это его челнок.

— Ах вот как, — рудокоп задумался. — Нет, оставь меня и спасайся сам. Живым я им не дамся.

Хм… Я не испытывал особой привязанности к Тюлькину, но ментальные картинки о прошлом разведчика сблизили меня с ним. Я колебался. Конечно, шансов выбраться из заварушки больше, если не тратить энергию на силовой буксир мутанта. Но я и сам мутант. Провести остаток дней в одиночестве? То, что показал мне свободный поселенец Лев Николаевич Тюлькин о жизни на независимой планете и о характере людей, там обитающих, внушало надежду. Пожалуй, меня примут и в таком виде. И не посадят в клетку. Но если я прилечу вместе с одним из них, если вывезу из застенков земного Союза пропавшего резидента, это сильно повысит мою оценку в глазах повстанцев. Тюлькин — мой оберег и пропуск в новый для меня мир.

— Нет, Лев, — сказал я. — Вместе влипли, вместе и выбираться будем.

Одна боевая машина осталась за периметром, другая вкатилась в круг. Десантники тоже распределились на две группы. Цепь опорных столбиков блокады замкнулась. Я запустил подготовленную программу.

Из выси пролился конус света, замыкая на орбитальный бот силовое поле.

Три лазерных луча связали челнок со штангами окружения.

Опоры вспыхнули, в защите возникла перегрузка, пошла цепная реакция на другие опоры, силовой кокон замерцал и лопнул. Без круга штанг-преобразователей бешеный поток чистой энергии плавил грунт и жаром растекался по поверхности. Он был настолько силён, что зацепил внешнюю боемашину и спаял её с астероидом. Внутрь круга попало меньше энергии, но её хватило, чтобы Тюлькин воспрял духом, выдернул ноги-корни и веером обрушил на десант свою каменную башню.