Бирюза.

Бирюза.

  - И что же мне делать, Сияющая?

  Ренделл Сомэрсби, граф Глостерширский, устало откинулся в своем роскошном резном кресле, обитом кожей оттенка темного шоколада. Этот ночной разговор поселил смятение в душе достойного мужчины, но взгляд серых глаз оставался твердым и спокойным: нельзя показывать слабость перед Королевой Благого двора.

  Она появилась внезапно - как и тогда, семнадцать лет назад, в памятных лиловых сумерках апреля. Красота Аделины не просто божественна - непостижима, ибо она сродни совершенству рассвета.

  - Что именно тебе непонятно? - в нежном голосе звенело едва скрываемое раздражение, на тонкой руке - перстни с огромными рубинами. Отблески камней окрашивают кожу, что белее снега, в цвет крови.

  Золотоволосая любит рубины. Символ Творения. Знак ее власти.

  - Бьянке необходимо уехать в Лондон. Сейчас же. Там ей ничего не будет угрожать. Ведь ты хочешь уберечь свое дитя, не так ли?

  Насмешка в фиалковых глазах ранит, будто острый стилет.

  - Рендэлл, очень давно ты просил у меня дар - ребенка, ведь рассудку графини Белатрикс, после всех ваших неудачных попыток, угрожала серьезная опасность. Но поверь, - Аделина делает глоток зеленого чая с лимоном, - придет время, и ты поймешь, что гораздо более ценную услугу я оказываю тебе сейчас, рассказывая о Неблагом Принце, главе Осеннего дома. Мелларнэ, одержимый грехом Ненависти.

  Глубокий вдох. Еще один. У графа также есть весомые аргументы.

  - Вы знаете меру моей благодарности, Королева. Ее словами не выразить.

  Мужчина говорил негромко, но каждое его слово имело вес.

  - Моему ребенку суждено было стать воплощением добродетели Милосердия. Пусть так, Сияющая. Я готов был платить любую цену - и видит Творец, готов сейчас. Но неужели судьбой моей нежной голубки станет отныне постоянное бегство?

  На благородные черты графа легла печать глубокого страдания. Тайна, которую он хранил семнадцать лет, непомерным грузом давила на его плечи.

  - Я имею достаточно власти и золота, чтобы защитить девочку. Возможно...

  - Ты просто не понимаешь, что он такое, Рендэлл.

  Кажется, Аделина искренне сочувствовала сейчас несчастному отцу. Ах, если бы в бесконечном холоде бессмертия было место янтарным теплым лучам.

  Королева подошла к окну, закрытому портьерой из темно-синего, будто ночное небо, бархата.

  - Человеческий ум не в состоянии осознать всю глубину тех явлений, о которых я расскажу сейчас, поэтому просто слушай, - нежная улыбка перламутрово-ароматных губ. - Мелларнэ две тысячи лет был заперт в темнице, где нет ничего, кроме льда и камня. Он видел, как страдают его подданные, и ничем не мог помочь им. Он проклят.

  Чувствуя, как ужас железным обручем сковывает горло, граф Глостерширский молча допил свой виски.

  - Темная сторона природы - его владения. Если Благой двор - это хрустальный горный родник, Мелларнэ - бушующие волны северного моря, которые без всякой жалости убивают людей, утаскивая их в бездонные пучины. И если мое царство - нежная, серебристая ива, его - мрачный тис, страж мертвых.

  Аделина коснулась отражений свечных огней в оконном стекле.

  - Бьянка - единственная надежда Принца снять проклятие. И поверь, ты просто не сможешь ничего ему противопоставить.

  Мир Рендэлла Сомэрсби рушился на глазах. Мир, в котором он был наделен могуществом и мог что-то решать. Золото и бронза потеряли свой блеск, истерлись.

  - Аделина, - мужчина смотрел на прекрасную владычицу Благого двора, но будто не видел ее, - а ты сможешь?

  Перебираю камни в пальцах... бросаю в воду говорить.

  Круги темны, как духов танцы, и камни не хотят молить.

  На самом дне ожить пытаясь, все камни смотрят в небеса.

  Так сердце, тихо истезаясь, вдруг шепчет, будто голоса...

  Боль к боли, камни тяжелее. С годами все труднее всплыть.

  И отступать куда смелее, чем так открыто полюбить...

  Вновь погружаясь в ночи омут, ожившим камням хлад терпеть.

  Деревья слишком громко стонут, когда не в силах умереть.

  И взгляд холодный, иномирный, пронзает из глубин воды.

  Путь не пройти дорогой длинной - увянут прежние мечты.

  Рассерженно последний камень сжимают пальцы и дрожат.

  Мир, уничтоженный не нами, лишь эти камни возродят.

  (Автор текста песни - Карольд).

  Хрустальный девичий голосок, полный необъяснимой тоски, легко ткал узоры из слов на богатом покрывале ночи. Мелларнэ - невидимый, скрытый лунными тенями и саваном лепестков яблоневого цвета - смотрел на изящный силуэт певуньи, сидящей у открытого окна.

  Он еще ни словом не перемолвился с предназначенной ему добродетелью. Может быть, это и к лучшему: девушка утонет в том море боли, что плещется в его глазах цвета бирюзы. Просто захлебнется.

  Теплый ветер играет в волосах, что чернее души самого страшного грешника. Ласкает кожу, никогда не знавшую Солнца, белую, будто молоко божественной Амалфеи.

  Воплощенная Ненависть. Воплощенная Скорбь. Неблагой Принц осени и - на тонких губах змеится улыбка - самый больной на голову ублюдок из всех, когда-либо приходивших в мир людей.

  Я ждал тебя в каждый из бесконечных жестоких дней, когда холод ломал мои кости, превращая их в стекло. Я желал тебя каждую проклятую секунду, когда мучительная боль пожирала мою душу, уродуя ее своими острыми алмазными когтями. Я взывал к тебе светом лунных лучей, расчленяя труп своего главного палача - Надежды.