Близнецы. Взрослые игры

ДАВАЙ ПОПРОБУЕМ СНАЧАЛА

Когда Никита ушел, я ощутила, как грусть и пустота полностью захватили моё сознание. Печально было осознавать, что мир так несправедлив. Пролив последние слезинки, и решив, что хватит с меня слез, вытерла лицо платком. Усталость разом накатила на меня. Почувствовав, как замерзаю, подняла с земли забытый парнем плед и укрылась им, вдыхая его запах. Перед глазами снова встали образы Артёма и моего нового знакомого. И неожиданно рассмеялась. Какая же я всё-таки глупая! Как, скажите мне на милость, можно было взять и влюбиться в первого встречного парня? Видимо, в тот момент, у меня было какое-то помутнение разумом и из-за чего не заметила очевидного. Я влюбилась в созданный и придуманный мною же портрет Нежданова. Хорошо воспитанный, из обеспеченной семьи и любящий того же Шекспира, мальчишка, просто не мог не затронуть романтические струнки моего жаждущего приключения сердца. А потом я свято верила, что так и должно быть. И вдруг появляется Никита и раскрывает мне всю правду о человеке, от которого все это время мой воспаленный и затуманленный рассудок сходил с ума. И ладно, если эти встречи были бы реальные! Но нет, сама себе их напридумывала. Глупая! От сознания того, что я смогла так быстро позабыть о причиненной Артёмом боли, мне вдруг стало невероятно легко и свободно дышать.

Снова вздохнула, зарывшись лицом в плед. Он был пропитан запахом Azzaro pour Homme и улыбнулась. Такой туалетной водой пользовались мой любимый братик и наш отец, на протяжение многих лет. Если бы я ехала в лифте или спускалась по лестнице вниз и почувствовала этот запах, то несомненно сказала бы, что там был мужчина. Волнительный, чарующий, многогранный. Так описывала этот запах Анка, даря Антону очередной флакончик. В ответ Антон говорил: «Мне нет дела до всех гламуров, милая, унисексов и семи пятниц на неделе. Брызнул и вперед!». А потом он ее обнимал и ласково целовал. Эх. Опять вспомнила про братишку и его жену. Всего минуту назад я улыбалась. И вот снова уже грущу. Тут же нарушив данное себе несколько минут назад, обещание, проронив несколько соленых слезинок.

Так я и просидела на обрыве до тех пор, пока совсем не посветлело. Домой не хотелось идти. Там была всегда такая нудная и правильная Энж. Денег у меня с собой тоже не было. Есть и спать мне не особо хотелось. Я была морально истощена и уставшая, но физически мне было плевать на свое состояние и энергия била ключём. Чем заняться, так же не представляла. Просто в какой-то момент встала, чтобы размять затекшие от долго сидения ноги. А потом пошла на остановку, прихватив с собой плед Никиты, и поехала в центр города. Тут же мой телефон начал звонить. Я посмотрела на дисплей. Звонила Энж. Проигнорировав звонок, я вспомнила про Кэт. И написала ей:

«Ты где?»

Ответ пришел быстро.

«С Павлом. В старом городе гуляем. Ты в порядке?»

Потом я минут пять не могла ответить подруге. Моя сестра оказалась настырной девицей. Наконец-то урвав свободную минуту, я быстро полезла в настройки и поставила блок на вызовы от нее. И с облегчением вздохнула. Теперь спокойно могу общаться с Кэт. Быстро ей написала:

«Еду в центр. Встретимся?»

Когда я подъехала к центру, она ответила:

«Давай. Мы на Вышгороде. Рядом с резиденцией эстонского парламента.»

Я: «Скоро буду. Ждите.»

Кэт: «Ок.»

Старый город — это старая часть Таллинна, которая разделена на две части. На Нижний и Верхний город. Верхний назывался Вышгородом. Он возвышался на возвышенности Тоомпеа, где в старые времена проживала знать, в то время, как в нижней части города обосновались торговцы, ремесленники и прочие менее зажиточные слои общественного населения. Вышгород и Нижний город был отделен крепостной стеной, большая часть которой, превосходно сохранилась по сей день. Поскольку в старые времена городом правила немецкая аристократия, это отразилось на облике самого города и его архитектуре. Однако влияние там было не только немецкое, но и скандинавское. На Вышгороде, с четырех сторон, открывался прекрасный вид на новый Таллинн. А нижняя часть города была самой красивой. Чистые улочки лежащие возле старинных домов сохранились еще с незапамятных времен. Дома, там, украшали гербами и другими особенностями старины. Зимой Старый город напоминает волшебную сказку. Словно ты попадаешь в другое измерение.

Пожалуй это было все, что я знала о самой старой части нашего города. Конечно, можно загуглить в интернете и посмотреть больше информации, но меня как-то не особо интересовала история своего города, хотя несомненно гордилась им. И уже через полчаса я подошла к сладкой парочке. Мы обнялись с подругой и она снова представила меня своему другу. Павел был странным молодым человеком. При первой встрече я не обратила на него внимание. Но сейчас смотрела на него с любопытством. Смуглый и рослый. С кучерявыми волосами и черными глазами. С ровным прямым носом и длинными музыкальными пальцами на руках. Как будто аристократ. Он очень походил на иностранца. Однако, что-то мне не нравилось в нем. А вот что именно, не могла понять. Уж больно колючий и дерзкий.

Он смотрел на меня таким взглядом, будто раздевал до гола и криво улыбался. Видимо посчитал, что от такой улыбки я должна была лужицей растечься у его ног. Холод пробежался по телу. Будь моя воля, послала бы его куда подальше. Но всё-таки промолчала и нахмурилась. Любая бы другая девчонка, более опытная и старше нас с Кэт, с первого взгляда поняла бы, что этот парень тот еще ловелас. Такие ребята обычно во вкусе любой девахи. Эдакий универсал. Но меня он ни капельки не цеплял.

Весь остаток дня мы провели вместе. Я всюду таскала за собой плед Никиты и время от времени вдыхала его запах. Кэт, ни о чем не расспрашивала меня, а я помалкивала. Мне не хотелось говорить о том, что произошло ночью. Про своего нового знакомого тоже не говорила. Почему-то не хотелось о нем говорить при Павле. Уже ближе к вечеру, почувствовала, как усталость накатывает на меня, и не заметила даже, как мы оказались в каком-то баре. Моя подруга и Паша налегали на алкоголь. Пить не хотелось. Но я потихоньку попивала коктейли, время от времени, обмакивая свои пересохшие губы, которые до сих пор помнили вкус поцелуя Никиты. Затем Кэт позвала меня в туалет «попудрить носик». И там устроила мне допрос с пристрастием, расспрашивая меня про своего Павла.